– Ну, на кисель для Фриды мы собрали, – сказал Зиганшин и поморщился, потому что услышал в собственном голосе фальшивую бодрость пионервожатых из советских фильмов.
Увидев невдалеке старое поваленное дерево, он подошел, проверил, не сгнил ли под корой ствол, сел на него и позвал детей отдохнуть перед обратной дорогой.
Света с Юрой сели рядышком, и Зиганшин притянул их к себе, обнял крепко-крепко.
– Все наладится, ребятки, – сказал он, – все наладится.
Дело шло к выписке, и Зиганшин подумывал взять неделю за свой счет, чтобы ухаживать за Фридой дома, пока она наберется сил, но Руслан вдруг подал ему идею отправить жену в санаторий.
Сначала Мстислав Юрьевич отнесся к этому скептически. Зачем, если дома свежий воздух и прекрасные условия? Фрида не нуждается в лечебных процедурах, а хорошее питание и прогулки он как-нибудь обеспечит, но Руслан отрицательно покачал головой.
– Послушай инвалида! – сказал он невесело. – Моя жизнь тоже резко изменилась после ампутации, вдруг появились такие штуки, которые я никогда не смогу сделать ни при каких обстоятельствах. Как бы ни хотелось, все! Путь закрыт. Я был не один, Лиза и мама всецело меня поддерживали, облегчали мне жизнь, как могли, да и вообще я был окружен заботой близких и друзей, что сильно смягчило удар. Но все равно наступило такое время, что я будто провалился в пустоту. Знаешь, как бывает, поднимаешься по лестнице, заносишь ногу над ступенькой, а ее нет. Лестница кончилась. Вот я жил, будто шагал по несуществующим ступенькам. Вроде все образовалось как раз: получил шикарную должность, женился на любимой женщине, мама нас любит и здорова, чего еще надо? Ради такого дела в принципе и ноги не жалко, тем более я быстро приучился к костылям. Все вошло в норму, только радуйся да наслаждайся, а я болтаюсь, как Незнайка на Луне! И тогда Макс взял мне путевку на неделю в какой-то зачуханный пансионат, где даже вай-фая не было, одна библиотека! Братец буквально силой меня туда законопатил и запретил Лизе с мамой навещать. Сначала я взбесился, а потом понял, что это как раз то, что мне необходимо: в отчаянной скуке встретиться лицом к лицу с собой. В семье ты то бодришься перед мамой, то внушаешь жене надежды на лучшее будущее, на работе тоже изображаешь… В общем, все, кто тебя любит, хотят видеть тебя счастливым и здоровым, и ты оправдываешь их ожидания, потому что тоже любишь и не хочешь расстраивать. Делаешь вид, что увечья нет. А оно есть, и требует свое. Нужно его понять и принять, хотя бы для того, чтобы с ним бороться, и тут, к сожалению, никто другой тебе не помощник. Дай Фриде эту передышку.