Зиганшин поймал себя на том, что улыбается, вспомнив эту сумасшедшую.
Новая земля, новая история. В ворохе новых впечатлений дети быстрее забудут Фриду и все, что было, и придут в новую школу обычными ребятами, а не сиротками, только что потерявшими мать. А он сам быстро найдет хорошую женщину, которую вряд ли полюбит, но будет обеспечивать и хорошо относиться, а потом она родит здорового сына, и начнется настоящая счастливая семейная жизнь.
Или не будет он никого себе подыскивать, останется один, а потом вдруг позвонит Елене и скажет – прилетай прямо сейчас, и так много времени потеряно.
Все теперь может произойти, когда Фрида ушла.
И это ее выбор, как пишут в разных психологических статьях, а значит, прочь угрызения совести. Значит, не надо думать, как она тут одна, в грязище и запустении, а лучше просто сделать хороший ремонт в этой халупе и закрыть тему раз и навсегда.
Если верить разным психологическим статьям, Фрида молодец, разорвала «созависимые отношения», которые он по недомыслию считал любовью, и теперь они оба могут жить яркой и полноценной жизнью, не качая друг у друга энергию. Ну, с ним понятно, как он это сможет сделать, а жене сложнее, но и для нее кое-какие пути открыты. В профессии раскроется, например. Бог ее знает, какой там она ученый, но Руслан точно даст ей защитить кандидатскую хотя бы из чистой жалости, а может, потом и на кафедру возьмет.
И ради бога, конечно, она составит счастье какому-нибудь многократно размножавшемуся мужику, который настолько измотан алиментами, что бесплодная супруга станет для него подарком судьбы.
Фрида права. Порознь они действительно оба могут стать счастливыми, а вместе их ждет только горе и несбывшиеся надежды.
Ну а что они – муж и жена, родные люди и все такое… Не аргумент по нынешним временам. Сегодня родные, а завтра – просто хорошие знакомые. Мы изменились под воздействием обстоятельств и больше не подходим друг другу, как раньше, так к чему все эти страдания? Давай разбежимся!
Зиганшин прошелся по двору, слушая, как под ногами хрупает тонкий ледок ноябрьских луж. Он прикинул, что Фридины окна выходят на эту сторону, значит, есть надежда, что она увидит его и позовет.
И было ужасно, что он никак не мог понять, хочет этого или боится.
Он оделся слишком легко для прогулок поздней осенью, когда холод уже наступил, а снег еще не выпал. Минут через сорок бдения под окнами жены Зиганшин понял, что его пробирает дрожь отнюдь не от нервов, и залез в машину погреться.
Включив двигатель, он энергично потер замерзшие ладони и вспомнил, как Фрида любила погреть руки у него под свитером, самый острый момент, когда его теплого живота только касались ледяные пальцы, и важно было не вскрикнуть и вообще никак не выдать своих чувств.