— Не дай погаснуть звезде.
— Это еще что такое?
— Кто даст погаснуть звезде, тот станет нищим.
— Если я буду слушать тебя, то наверняка стану нищим.
Только сейчас Матильда очнулась. На вид еще совсем подросток, в этот миг она казалась немолодой, поблекшей женщиной.
— Ты уверен, что девочке не потребуется еще одна операция?
— Может быть, и потребуется. Пускай тогда отвезет ребенка в больницу для бедных.
— Врачи не будут знать, как протекала болезнь. Вдруг они ампутируют ей руку?
— А я тут при чем? Я не Господь Бог.
— В некоторых случаях ты мог бы им стать. Разве ты не хочешь этого?
— С твоими фантазиями не проживешь.
Матильда говорила спокойно, хотя внутри у нее все клокотало:
— Ты купил себе машину, и все же в этом году твои сбережения оказались в два раза больше, чем в прошлом. Ты все равно разбогатеешь, только не так скоро.
— В мои дела не вмешивайся, они тебя не касаются, — с раздражением закричал Зилаф.
Матильду словно пронзил электрический ток.
— Ты будешь лечить девочку?
— Нет. Вызови, пожалуйста, следующего пациента.
— Я больше никого не вызову. — Матильда сорвала с себя белый халат и выбежала из комнаты.
За эти три года перед глазами Матильды прошло немало нужды и отчаяния. Многим больным она помогала втайне от Зилафа. Она научилась красть из стеклянного шкафчика лекарства для людей, чья нищета казалась ей беспросветной. Каждый раз она открыто возмущалась, видя, что Зилаф гораздо внимательней обходится с состоятельными пациентами, чем с бедняками. Их он вообще иногда отказывался лечить. В сердце Матильды просыпалось чувство безудержной ярости. Человек, с которым она связала свою судьбу, не должен быть таким жестоким. Жестоким, как сама жизнь. Она боролась не только за себя, но и за Зилафа.
На родине Матильды частенько говорили о ком-нибудь: «Он хороший муж. Не пьет и не бьет свою жену».
В понимании Зилафа круг «обязанностей» хорошего мужа, раз и навсегда очерченный им, был куда шире. Зилаф гордился своей молодой красивой женой и делал для нее все, что только мог. Но как раз то, что для Матильды являлось самым важным, он не мог ей дать. Зилаф не понимал Матильду, не понимал ее благородного мужества, ее способности заглядывать в свое сердце и жить по законам, продиктованным им. Матильда жила богатой внутренней жизнью, а ее муж интересовался только внешними благами. И все же, несмотря на поистине разительное несходство их характеров, ощущаемое Матильдой в тысяче повседневных мелочей, она продолжала бороться за Зилафа с упорством, какое иногда присуще мягким натурам.
Зилаф пришел домой под вечер, утомленный тяжелым днем, и лег в гостиной отдохнуть. Поспав минут десять, он уже снова почувствовал себя бодрым. Зилаф был человеком завидного здоровья, его силы быстро восстанавливались.