— Что ж, — сказал я. — Вот и познакомились.
Кьярра кивнула, разглядывая огонь в очаге и принюхиваясь: пахло аппетитно.
— О каких старых людях ты говорила?
— Старых людях? — удивилась она.
— Ты сказала, что какие-то старые люди называли тебя Бурушкой, — скрипнув зубами, произнес я.
Никогда не отличался терпением, но сейчас деваться было некуда: если я хочу хоть что-то разузнать, придется разговаривать с девчонкой, как с дурочкой — повторяя одно и то же по дюжине раз, пока до нее не дойдет. Хотя нет, неправильное сравнение. Не как с дурочкой — как с иностранкой, которая толком не знает нашего языка, а тем более обычаев. Вот это будет верно.
— А… — протянула Кьярра. — Они жили рядом со мной.
— В горах?
Она кивнула.
— И как же вы… хм… познакомились? Я думал, люди боятся драконов, тем более диких.
— Боятся, — согласилась Кьярра. — Они тоже сперва боялись. А потом я стала не дикая.
— Они тебя… м-м-м… приручили? То есть думали, что приручили?
Она кивнула.
— И как это вышло?
— Просто. Они пришли и стали жить в горах. Недалеко от моего дома, только ниже. — Кьярра протянула руку и пальцем подтолкнула уголек, готовый выпасть на пол, обратно в очаг. — У них были козы. Много.
— И ты, надо полагать, не отказывалась ими полакомиться?
Она замотала головой и сердито взглянула на меня.
— Мама запретила мне брать что-то у людей! Сказала, от этого может быть большая беда!
— Вот даже как… — протянул я. — А где твоя матушка? Или ты уже жила одна? Как положено по вашим обычаям?
— Мы жили вместе, — сказала Кьярра после паузы. — Но однажды мама улетела. Она часто улетала надолго, я привыкла. И я уже умела охотиться в одиночку. Наверно, по-вашему, это значит — стала взрослая?
— Пожалуй, — согласился я. — Если можешь выжить в одиночку, то ты взрослый. Даже если лет тебе еще совсем мало.
— Вот так и было. Но я еще не отселилась. Поблизости не было хороших мест. Кругом люди. Мама искала, куда улететь вдвоем. Чтобы совсем дикие горы. И дичи хватало.
Я отметил это, чтобы вернуться позже. Искала? Что именно искала и каким образом? Просто высматривала сверху подходящие места, узнавала, кто обитает поблизости? Может, и так, но что-то мне подсказывало: не все здесь настолько просто…
— Ее все не было и не было, — тоскливо произнесла Кьярра, глядя в огонь. — На третью зиму я поняла… она не прилетит.
— Ты не пробовала ее искать? — невольно спросил я.
— Нет. Я никогда не улетала далеко от дома. Страшно. И я не знала, где искать. Она не сказала.
Я помолчал. Глупо было предполагать, что ее мать нашла где-то пристанище поуютнее, а то и нового кавалера, и решила остаться там, бросив неразумную дочь выживать, как сумеет. Скорее всего, с ней что-то случилось, а что именно — оставалось только гадать.