К взрослым кошкам рысёнок относился враждебно. Не любил и собак. Людей же он боялся. Если кто-нибудь к нему приближался и надоедал ему, он скалил зубы и шипел.
Пошли мы с ним на прогулку в лес. Солнце ещё не взошло. На поляне, где мы остановились, Куцый вёл себя спокойно. Он съел целый котелок корма, весело бегал на длинном поводке, разрывал норы кротов. Возвращались мы домой вечером по тем улицам, где было меньше движения. Всю дорогу я тихо его уговаривал, придавая голосу побольше спокойствия. Это нравилось ему. Изредка Куцый подымал голову и смотрел на меня очень доверчиво.
С той поры много раз мы гуляли с рысёнком по окрестностям нашего города, и с каждым днём крепла наша привязанность друг к другу.
Вот сейчас Куцый лежит у моих ног и играет с котёнком. А с деревьев сада изредка слетает жёлтый лист, медленно ложась на землю, устилая её золотым ковром.
Читаю письмо от Пети. Мальчик часто мне пишет. Я знаю, где и кем он работал лето, знаю о хорошем урожае на пришкольном участке и о том, что ребята наконец-то поймали хитрую ласку. В каждом письме Петя обязательно спрашивал о Куцем. Снимки, рассказы о рысёнке никак не мог ли удовлетворить любознательность мальчика, ему хотелось до мельчайших подробностей знать о жизни нашего друга - Куцего.
Перевёртываю последнюю страничку письма:
«…Скоро выпадет снег. Приезжайте. Сходим по пороше в лес. Наш дед Никита уехал к сыну, а один-то я в следах звериных запутаюсь, и некого будет спросить, чьи они. Приезжайте, жду. Почешите за ухом Куцего. Вы писали, что он это сильно любит. Почешите это ему от меня.
Прощайте до пороши.
Пётр Сергучёв.»
- Приеду, Петя! Обязательно приеду! - вслух говорю я. Наклоняюсь к Куцему и чешу ему за ухом. Рысёнок вытягивает шею, склоняет набок голову, и я знаю, что ему это очень нравится.
В лесу было душно. Воздух, пересыщенный влагой и запахом прелых листьев, предвещал грозу. В строевом лесу, где не видно неба, пережидать грозу я не люблю. Выйдя из леса на опушку, я успокоился. Солнце в зеленоватом венце шло за полдень, разбрасывая по небосклону золотистые лучи, обещая устойчивую хорошую погоду. Но, как будто издеваясь над этим предсказанием, из-за леса, который я только что покинул, тихо надвигалась косматая серо-синяя туча.
Облюбовав на обочине поля одинокую кудрявую берёзку, притулившуюся своим белым стволом к прошлогодней скирде соломы, я направился к ней. Не успел я пройти и двух десятков шагов, как редкие, крупные капли дождя, поблескивая на солнце хрусталём, упали на землю. Лес слабо зашумел, занавешенный серебристо-голубой пеленой дождя.