.
Однако на самом деле Америка училась у Европы. Американские писатели и активисты с жадностью пили из источника европейкой философской мысли, как люди, которые умирают от жажды. «Ницше витает в воздухе, — заявил один из обозревателей New York Times в 1910 году. — В любой работе теоретического плана вам рано или поздно встретится имя Ницше». «Кроме того, — продолжал он, — прагматизм профессора [Уильяма] Джеймса в значительной степени обладает многообещающим сходством с доктринами Ницше». Отмечая, что Рузвельт постоянно читал немецкие книги и «заимствовал» идеи из философии Ницше, Менкен (который сам если не досконально, то вполне основательно исследовал труды Ницше) пришел к выводу, что «Теодор проглотил Фридриха, как крестьянин глотает peruna[152] — вместе с бутылкой, пробкой, этикеткой и рекомендациями»[153]. Уильям Джеймс, выдающийся американский философ, также следил за событиями в южных уголках Европы. Как уже говорилось, Джеймс внимательно изучал труды итальянских прагматиков, готовивших почву для фашизма Муссолини, а Муссолини впоследствии не уставал повторять, что он обязан Джеймсу и американскому прагматизму.
Но ни одна страна не повлияла на мышление американцев в большей степени, чем Германия. У. З. Б. Дюбуа, Чарльз Бирд, Уолтер Вейл, Ричард Илай, Николас Мюррей Батлер и бесчисленное множество других основоположников современного американского либерализма были в числе девяти тысяч американцев, которые учились в немецких университетах в XIX веке. Когда была создана Американская экономическая ассоциация, пять из шести первых ее сотрудников учились в Германии. По меньшей мере двадцать из ее первых 26 президентов также учились в этой стране. В 1906 году профессор Йельского университета опросил 116 ведущих экономистов и социологов Америки; более половины из них учились в Германии по крайней мере год. По их собственному признанию, они чувствовали себя «освобожденными», обучаясь в интеллектуальной среде, где считалось, что знающие люди способны придавать форму обществу подобно глине[154].
Ни один из европейских государственных деятелей не имел такого влияния на умы и сердца американских прогрессивистов, как Отто фон Бисмарк. «Как бы это ни было неудобно для тех, кого приучили верить в преемственность между Бисмарком и Гитлером, — пишет Эрик Голдман, — Германия Бисмарка была “катализатором американской прогрессивной мысли”». Бисмарковский «социализм сверху вниз», который принес 8-часовой рабочий день, охрану здоровья, социальное страхование и т. п., был «стандартом Тиффани»