Валентина обнял его.
– Тогда мне придется носить открытые туфли, – прошептал он в ухо Максу. – Я порву носки к чертовой матери, если начну отращивать ногти… И потом… Как ты думаешь, сколько я продержусь на своей работе, если в таком виде буду стричь клиентов?
Макс внезапно впился ему в губы, и Валентина вскрикнул. Подбородок гея прочертила узкая струйка крови.
– Ты безумен, – задыхающимся голосом сказал он, слизывая кровь. – Как… животное.
Макс хрипло засмеялся. В его темных блестящих глазах скользили беспорядочные блики от вспышек мигающих ламп и прожекторов.
– Возьми меня, хозяин, – с покорным видом вымолвил Валентина, протягивая Максу конец цепи.
– Сейчас я покажу тебе, как я тебя люблю, – тем же хриплым голосом произнес Макс и, взяв миску с остывающим шоколадом, запустил туда пятерню. – Сейчас… покажу…
Он шлепнул вязко-коричневое месиво на бледную грудь Валентина, и тот судорожно вздохнул. Следующую порцию шоколада Макс размазал по своим гениталиям. Ухмыльнувшись, он поудобнее обхватил плеть, другой рукой схватив цепь, к которой был пристегнут его любовник.
Валентина застонал, и его крик слился с щелчком хлыста по обнаженному телу.
Когда все было закончено и некоторые особо глубокие царапины Валентины были продезинфицированы и заклеены пластырем, они в изнеможении распластались на постели.
– Ты зверь, – прошептал Валентина, медленно водя указательным пальцем по накачанному бицепсу Макса. – Яростный, дикий, необузданный… Жестокий. Не знающий пощады… Но я люблю это… Правда, мы извращенцы? Нас нужно лечить, Макс?
– Не знаю, – лениво отозвался тот. Он молча разглядывал потолок, на котором в свете уличных фонарей отражались скрюченные тени деревьев. – Думаю, все в той или иной степени извращенцы. Просто кто-то держит в тайне свои грязные секреты до самой смерти… А кто-то нет. И даже выпячивает их наружу. Нате, мол, смотрите, я такой, какой есть, и мне плевать, нравится вам это или нет.
– До самой смерти, – эхом повторил Валентина. – Ты сегодня говорил про наше будущее… Но я не хочу ждать, Макс. Мне надоела эта съемная комната. Я ненавижу соседа, мерзкого потного сантехника, который вечно пердит и воняет перегаром! Однажды он назвал меня гомосеком. Я хотела ему глаза выцарапать! Подумать только!
– А разве это не так? – хмыкнул Макс. Видя, что тот насупился, он легонько пихнул любовника в худой бок: – Не дуйся.
– Я хочу к тебе, – продолжил после паузы Валентина. – Я устала прятать свое настоящее «я». Я хочу одеваться в красивые платья и носить босоножки на высоких каблуках! Я хочу красить губы! Я мечтаю, чтобы в моем паспорте вместо долбаного «Валентина» значилось «Эйприл»! Или хотя бы «Джейн»! Я хочу улыбаться и радоваться жизни! А не бояться, что мне в подворотне пьяные гопники надают по щам и снимут штаны, засунув туда бейсбольную биту!