– А ты, прыткий, сходишь – весточку передашь. А потом…
Старуха произнесла несколько фраз, и Дергач понял, что не посмеет сделать иначе. «Баба-яга» довольно кивнула и крикнула:
– Черныш!
Ян почувствовал быстрое, почти безболезненное прикосновение к шее. За ним пришла тьма…
В приёмной с ужасом взвизгнула Жанна. Следом раздался грохот, словно секретарша упала в обморок, своротив со стола что-то из оргтехники, и наступила тишина. Грибушин вздрогнул, схватил со стола «Глок» с полной обоймой, прицелился в дверь.
Изогнутая дверная ручка пошла вниз не медленно и не резко, обычно. Так, как её нажимает человек, привыкший заходить именно в этот кабинет.
А через две секунды Грибушин увидел на пороге знакомую долговязую фигуру. Опустил пистолет, нервно хохотнул:
– А-а, Везунчик… Испугал, чертяка. Всё, решил вопрос?
Он ожидал кивка или что Ян пойдёт на своё привычное место. Но Дергач зашагал к столу, и Грибушин с изумлением рассмотрел у него в левой руке грибное лукошко, с горкой заполненное землёй.
– Ты… Ты чего это? – Хозяин кабинета с трудом оторвал взгляд от чёрных комочков, сыплющихся на узорчатый паркет при каждом шаге Дергача. – Стой… Стой, я сказал!
Дуло «Глока» уставилось Яну в грудь, но он продолжил идти. Грибушин оскалился, чуть сместил прицел и выстрелил.
Пуля попала Дергачу в левое плечо. Ян покачнулся и шагнул дальше. Корзина осталась у него в руке: полное впечатление, что он не испытывает вообще никакой боли…
Второй выстрел. Третий, четвёртый!
Грибушин прострелил Дергачу второе плечо, засадил две пули в живот. Ян приближался.
Следующие шесть пуль превратили грудь Дергача в решето, никак не изменив расклад. Боёк щёлкнул вхолостую, обойма опустела. Дергач сделал последний шаг, и корзина встала на стол, рядом с телефоном.
А потом Ян взял свою голову обеими руками и снял её с плеч, пристроил напротив вжавшегося в кресло Грибушина. Неживой, остекленевший глаз уставился на хозяина кабинета.
– Т-т-ты… – Грибушин не мог справиться с трясущейся нижней челюстью. – П-почему…
Рот Дергача приоткрылся, и Грибушин понял, что частичка ночного кошмара пришла к нему наяву. В каркающем старушечьем голосе отчётливо слышалась издёвка:
– Не угомонишься никак, ай-ай… Земля тебе нужна… Ладно, ешь.
Грибушин мучительно застонал, прогоняя из тела тягостное оцепенение, начал вставать. Обезглавленный Дергач с лёгкостью толкнул на него тяжеленный дубовый стол, припёр к стене.
Окровавленная культя больно упёрлась Грибушину в нижнюю челюсть. Надавила вниз, заставляя открыть рот. Левой рукой Ян дотянулся до корзины, зачерпнул земли и начал заталкивать её Грибушину в горло.