Когда тебя воображают так, понимаешь, что мир устроен иначе. Он работает по принципу «мне нужно больше», а не по принципу «это ровно то, что мне нужно». То, что я могла предложить, никто не хотел брать.
Даже самые одинокие и нежные в мире мужчины представляли меня не человеком, а лишь тем, что поможет им реализовать себя. Большинство из них не называли меня по имени. Они просто одевали меня в тело модели, которую видели в каком-то журнале. Некоторые выбирали для меня затейливые имена из своих любимых фильмов. Только дети иногда давали мне возможность представиться и назвать свое имя.
И тогда я представлялась Кассандрой.
Они никогда не любили меня, эти мужчины.
Желание, может быть. Жажда – определенно. Необходимость – без сомнения. Но на этом все заканчивалось. Нельзя любить кого-то, кто делает и говорит все, что ты хочешь, кто воплощает любые твои тайные мысли. Я была всего лишь проводником, так о какой любви может идти речь? Любовь возникает в результате трения между двумя людьми. Как спички, как коньки у конькобежца, как метеориты, которые загораются при прохождении сквозь атмосферу. Нам тоже нужно трение, чтобы что-то произошло с нашей жизнью.
Тогда я начала искать лазейки в законе. Маленькие бреши, которые позволят мне сделать то, что я делаю, менее пустым, стать в большей степени воображаемым другом и в меньшей – куклой с пустым взглядом. Я выучила все законы и подзаконные акты, которые регулируют мир воображаемых друзей. Я обнаружила, например, что можно говорить или делать вещи, которые не представлены конкретно, в случае если они не противоречат кардинально желанию моего воображателя. Выяснилось, что в строго определенных случаях я могу закончить «встречу» по своему желанию, а не по желанию моего воображателя. И что? Почти ни разу мне не довелось сказать «нет» и исчезнуть.
Я нашла еще кучу мелких законов, которые не имели отношения к делу. Например, у каждого воображаемого друга есть возможность подать прошение и стать «постоянным другом» определенного воображателя, то есть быть воображаемым другом только одного человека. Но у меня не было такого человека, чтобы я могла просить об этом.
И тогда я встретила тебя.
Другого воображаемого друга, сиявшего, как бриллиант в куче тряпья.
Каков был шанс, скажи?
Я помню, что после первой встречи с тобой, когда ты ушел, я сидела на том месте еще почти четверть часа, пока моя маленькая милая Натали воображала, как я рассеянно сижу возле нее, и дрожала всем телом.
Кто-то, с кем можно поговорить, кто понимает, что я чувствую, с кем я могу поделиться чем-то, опереться на него, почувствовать себя принадлежащей с ним к одной и той же маленькой группе, говорить с ним на общем языке. В самых розовых снах я не думала, что встречу еще одного воображаемого друга, кого-то, кто может стать по-настоящему другом.