– Милое дитя. – Старая миссис Айвори покраснела от раздражения. – Я, может, одряхлела, но пока еще не легла в могилу. – И она снова двинулась вперед, держась весьма уверенно.
Но подъем по лестнице дался ей тяжело, и она оперлась на руку внучки. Фрэнсис почувствовала, что Габриэлла дрожит.
– Бабушка, вы просто убиваете себя, – тихо заметила она. – Что вам понадобилось внизу? Разве я не могла принести вам это?
Миссис Айвори остановилась, чтобы перевести дух. Она с трудом дышала, и ее покачивало.
– Нет, не могла, – ответила она. – Ты славная девочка. Похожа на меня в молодости, унаследовала мою силу и ум, но ты не обладаешь моим ви́дением. Никто не способен взглянуть на мир моими глазами. Никто не в состоянии думать вместо меня. О боже, Фрэнсис, если бы я знала способ завладеть твоим телом, как бы мне хотелось этого!
Ее последняя фраза странным образом не прозвучала эксцентрической старушечьей фантазией. Габриэлла говорила чистейшую правду.
– Мадам!
На верхней площадке лестницы стояла Доротея, у которой глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.
– Мадам! – воскликнула она со страхом и упреком.
Доротея спустилась на несколько ступеней, и Габриэлла, отпустив руку Фрэнсис, прибегла к ее помощи.
– Все хорошо, – произнесла она и рассмеялась. – Все хорошо, Доротея. Не надо лишних разговоров. Просто доставь меня в мою комнату.
Доротея выполнила распоряжение в буквальном смысле. Она склонила широкую спину, нагнула голову и взяла хозяйку на руки. У Габриэллы было крошечное, почти невесомое тело. Она вела себя как ребенок, обхватив одной рукой Доротею за шею. Ее голова при каждом шаге служанки подергивалась.
– Идите к доктору, мисс, пока я буду укладывать хозяйку! – бросила Доротея через плечо. – С ним никого нет. Бедняга, он, верно, думает, будто попал в сумасшедший дом.
– Бедняга! – скривила гримасу Габриэлла и издала свое обычное хихиканье, в котором презрение странным образом сочеталось с женственностью.
Доротея унесла ее в сторону спальни, а Фрэнсис поспешила в противоположный конец холла к комнате Филлиды. Доктор стоял у двери и разговаривал с Годольфином. С ее приближением они прекратили беседу, но Годольфин энергично кивнул.
– Я вас прекрасно понимаю, – сказал он. – Я сейчас же отправлюсь и найду кого-нибудь. О, мой дорогой друг, вы не должны передо мной извиняться. Я полностью с вами согласен. Это необходимо или, по крайней мере, разумно. Так что теперь предоставьте все заботы мне. – И Годольфин захромал прочь, довольный тем, что может быть полезен.
– Вам удалось найти медсестру? – озабоченно спросила Фрэнсис.