– Допускаю, что вы и правы, – промолвил готовый сдаться доктор, – но как, по вашему мнению, господину де Треморелю удалось заставить мадемуазель Куртуа пойти на этот отвратительный шаг?
– Как? Видите ли, доктор, я не слишком большой специалист в подобных материях, поскольку имел мало возможностей изучать в натуре чувства благородных барышень, и, тем не менее, дело мне кажется яснее ясного. Молоденькая девушка в обстоятельствах, в каких оказалась мадемуазель Куртуа, понимая, что близится страшный миг, когда ее позор откроется, готова пойти на все, вплоть до самоубийства.
У папаши Планта вырвалось некое подобие стона. Он припомнил недавний разговор с Лоранс. Она расспрашивала его про ядовитые растения, которые он выращивает у себя, и особенно интересовалась способами извлечения из них смертоубийственного сока.
– Да, – подтвердил он, – она хотела умереть.
– Вот видите! – подхватил сыщик. – Именно в тот момент, когда бедную девушку стали преследовать мысли о смерти, граф де Треморель и сумел довести до конца свой гибельный план. Она, несомненно, заявила ему, что предпочтет смерть позору, а он ей доказывал, что, нося ребенка, она не имеет права убить себя. Сказал ей, что безгранично несчастен, что, не будучи свободен, не может исправить эту чудовищную ошибку, но был бы счастлив, если бы любимая вручила ему свою жизнь.
Что нужно сделать, чтобы спасти и его, и себя? Оставить семью, уверить всех, будто она покончила с собой, и тогда он, в свою очередь, тоже бросит жену и бежит из дома.
Вне всяких сомнений, Лоранс противилась, не соглашалась. Но он не отступал, вырывал у нее согласие, убеждал, что нужно думать о ребенке, которого она носит в себе; у него, дескать, будет отец, они вместе будут растить его. И бедняжка согласилась на все: бежала, переписала и отправила по почте гнусное письмо, подготовленное любовником.
Доктор сдался:
– Да, вероятно, все так и было.
– И все-таки какой олух, какой болван! – воскликнул Лекок. – Ему и в голову не пришло, что странное совпадение между исчезновением его трупа и самоубийством мадемуазель Лоранс неизбежно привлечет внимание. Трупы так просто не пропадают. Но высокородный граф решил: «Все поверят, что меня убили вместе с женой, а у правосудия будет преступник Гепен, так что особенно копаться в деле власти не станут».
Папаша Планта в отчаянии простонал:
– А мы даже не знаем, где прячется этот подлец, чтобы вырвать Лоранс из его лап!
Сыщик подошел к старому мировому судье и пожал ему руку.
– Успокойтесь, сударь, – решительно произнес он. – Мы разыщем его, иначе мое имя не Лекок! И, говоря откровенно, могу вас заверить, что задача эта представляется мне не слишком трудной.