Так что накрывшая девушку волна безотчётного страха была вызвана не появлением краснокожих. До стоящего на отшибе за полем рабочего двора, где находился этот сарай, амбары и куча других подсобных построек, рейдеры может быть и не дойдут… а вот то, что она самовольно покинула кухню, украв хлеб, сало и квас для Бурджика, хозяева обязательно узнают и жестоко её за это накажут!
– Ясно! Так! – старший хозяин взял себя в руки. – Добик, собирай работников и рабов, и ждите меня! Я сейчас подойду. Переждём беду в норнике близ лесоповала – там нас ни один краснокожий не найдёт. А найдёт, так там запасов на полгода упрятано, и запасных выходов пара десятков. Ещё дед мой копать начинал. Бурджик! Иди сюда, бездельник!
– Да… дятеньга Вурклич, – племянник хозяина вразвалочку, копируя своего родственника, подошёл к забравшемуся на оставленного работниками бескрылому бегуну родственнику.
– Я тебя, лоботряса, вырастил, выкормил! – сурово посмотрел на дурачка фермер.
– Да… дятенька.
– Вот и пришла тебе пора отплатить добром за добро! – надувшись, словно птенец ездовой птицы, произнёс старший хозяин. – Оставляю рабочий двор на тебя, парень! Ты теперь тут главный!
Бурджик аж засветился от счастья и гордости.
– Так что охраняй хозяйство, а мне уехать ненадолго нужно!
– Сдераю, дятеньга.
– Вот и ладно. Поехал я…
Ударив пятками по бокам скакуну, фермер, не оборачиваясь, повёл его к уже собравшейся на крики своего работника толпе, а племянник, проводив родственника полным гордости взглядом, воткнул вилы в землю и плюхнулся на землю возле них. Мануська же, подавив в себе желание догнать старшего хозяина и просить его чтобы он взял её с собой, быстренько забралась по лесенке на второй этаж. Отряхнув платьице, она пристроилась возле духового окошка, прижимая к себе кулёчек с едой и кувшинчиком кваса, и стала дожидаться, когда грозный Вурклич уедет. Оставит её с ненаглядным совсем-совсем одних.
О возможной опасности того, что ферму могут захватить инородцы, а затем придёт и их черёд, девушка уже не думала. Как, впрочем, и о том, что, скорее всего, её тайна уже раскрыта, и если всё закончится хорошо, то наказание неминуемо. Не то чтобы она была глупой, просто, как и все женщины народа хорфингов, могла сосредоточиться только на одной, самой приятной на данный момент мысли, отринув всё лишнее. А таковой, на данный момент, виделась картина того, как после отъезда старшего хозяина она собственноручно будет почивать милого квасом и хлебом с салом. Так Мануська и уснула, пригревшись и прижимая к груди тряпичный узелок.