Парни на набережной внимательно смотрели на меня. И женщина, наверное, тоже, за очками глаз было не видно. Липатов принял у нее пиво, открыл, дал мне, я взял бутылку свободной рукой. Женщина протянула Лехе два стакана, он с презрительной усмешкой оттолкнул их. Чокнулись, сделали по глотку. В самый раз, а то в горле пересохло.
– Надо было тебе соглашаться, – посочувствовал я. – Сдал бы меня по-тихому.
– Наверное, – не стал спорить Леха. – Тут такое дело…
Он сдернул с головы капюшон и повернулся боком: в проплешине свежевыбритых волос за ухом блестела таблетка нейрофона.
– Как же ты так?
– Да вот так, – покивал Леха. – Будущее внутри тебя, или как там у них…
На его коротко стриженой, с глубокими залысинами голове блестел пот, пиво подрагивало в руке, и в такт бутылки мелко-мелко дергалось правое веко. И из клубка эмоций, бушующих в мозгу, вдруг выкристаллизовалось острое чувство жалости к старому другу. А еще стало стыдно. За то, что втянул его во все это.
– То, что я тебя сдам, я и не вспомню потом, – сказал Леха. – Так что за совесть не переживаю. Но ведь эти гаджеты из людей натуральных зомби делают. Вот была жена, а стала не пойми кто. И так же дети, родители… Понимаешь?
– Понимаю.
– Хрен ли ты понимаешь?! – проорал Липатов и поморщился. – Не обращай внимания. Это я мысли ненужные отгоняю. Чужие… Какая-то блямба железная за ухом, понимаешь ли. Заметил, да? Они ее вчера только поставили, она еще не вживилась толком, поэтому полностью контролировать меня не могут. Пока не могут. Однако, знаешь, есть у меня странное чувство, что жизненно важно сейчас схватить тебя за руку, ту, что с гранатой, и не дать разжать кулак. Но не могу я пиво бросить, понимаешь? Оно же разобьется. Жаба душит. Вдвоем с жабой мы пока против них держимся.
На пристань грузно спланировал голубь, разбросав потоком воздуха окурки. Жирное масляное пятно у самой ноги Липатова переливалось на солнце всеми оттенками фиолетового. Мне было страшно. Но страх плескался где-то на периферии сознания. Страх и паника. На переднем же плане – полный штиль. Отсутствие эмоций. Так было, когда нас зажали в ДАПе. Тогда вдруг отключились эмоции, и я смог перебежать тот коридор, насквозь простреливаемый с двух сторон. Это состояние помогло выжить тогда. Поможет и сейчас. Я ведь знаю, что те сверху не будут стрелять. А еще я наконец понял, как буду отсюда уходить.
– Петр Фролов, – произнесла женщина. – Если вы вернете украденную информацию и будете сотрудничать, мы гарантируем вам жизнь.
– Каким образом гарантируете?
– Хороший вопрос! – поддакнул Липатов.