– Пошел ты, Кривой! Я тебя!..
– А ну, рот закрыл и сел спокойно! «Я тебя, я тебя…» – передразнил его Кривой. – Дай людям отдохнуть спокойно после дела, пока тебя на ремни не пустил.
Данко пару раз открыл и закрыл рот, хватая воздух, но, решив не перечить главарю, сел на кушетку с другого края от Кривого и уставился в кувшин, что-то обиженно бормоча. Корса, до сих пор зашивавший свои штаны, отложил их в сторону и устало потянулся всем телом. Достав свой заплечный мешок, он вытащил из него бинты, недавно приобретенные Данко по просьбе полукровки, и положил в него аккуратно свернутые штаны. Засунув мешок обратно под свою лежанку, Половина сделал глоток вина из кувшина и, раздраженно дернув щекой, стянул с себя рубаху, тело под которой оказалось покрыто порезами разной степени давности. Глотнув еще из кувшина, парень смочил кусок бинта вином и принялся протирать раны, что-то шипя время от времени на своем непонятном языке.
– Ух ты, Корса, кто же тебя так исцарапал-то, а? Неужто смог себе найти в наших краях великаншу? – Данко вцепился в новый повод позубоскалить над потомком великанов.
Корса оторвался от своего занятия и, помедлив пару мгновений – видно, переваривая сказанное и подбирая слова, – выдал, насмешливо фыркнув, первую неисковерканную фразу, которую от него удалось услышать за эти два дня, хотя и с сильным акцентом:
– Твоя мама вчера ночью, – после чего невозмутимо вернулся к процессу обработки ран.
– Что?! Да я тебя на куски порежу, ублюдок! – Данко, вспыхнув, вскочил с кушетки и кинулся к полувеликану, размахивая полупустым кувшином. – Я тебя, выкидыш…
Парень резко остановился на половине фразы и замер, упершись грудью в острый кончик ножа, который успел выхватить из-за пояса полукровка, смотрящий на него сейчас немигающим взглядом, в котором уже не было насмешки. Мгновения потянулись медленно. Корса не двигался. Данко же боялся пошевелиться, переводя взгляд с полоски остро заточенной стали на державшего ее парня.
– Успокоились оба! – Кривой зло ощерился, вскочив с кушетки. – Я кому сказал?! Корса, убери нож!
Светловолосый медленно перевел взгляд на Кривого, потом заглянул в глаза рыжему и, вернув нож в ножны, поднял оброненный бинт и продолжил протирать раны. Данко, сделав пару судорожных вдохов, отступил на шаг и нервно потер грудь, куда только пару мгновений назад упирался клинок.
– Кривой, да он бешеный! Кусок стали ему под ребра нужен, чтобы успокоился.
– Сам виноват, Данко! Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты от него отвязался! – Кривой вернулся на кушетку.