Она положила на стол нож и вилку, все еще жуя, затем проглотила пищу.
— Хорошо, скажи мне, что на этот раз? — спросила она.
— Они снова это делают.
— Кто делает что?
— Все в этом заведении. Смотрят на меня. Взгляни на того толстяка в шелковом костюме. Быстро взглянула, и хватит. А теперь на ту парочку размалеванных старых шлюх в углу. И на компашку откровенных педиков ближе к двери.
— Джон, никто на тебя не смотрит. Это все твои глюки.
— Глюки, вот как? Тебе нравится это словечко? Хочешь подкинуть его Честеру Пратту, чтобы вставил в сценарий? Взгляни еще раз. Взгляни на типа в шелковом костюме. Взгляни на каждого человека в этом…
— Джон, это абсурд. Ты ведешь себя…
— Как параноик, да? Это еще одно из твоих любимый словечек?
— Я собиралась сказать не это.
— Ладно, оглянись теперь, если ты мне не веришь. Все без исключения в этом долбаном ресторане…
— Ничего подобного.
— Но это так, черт возьми! Или ты думаешь, что я свихнулся?
Краем глаза Уайлдер заметил встревоженно семенящего к их кабинке пожилого официанта.
— Сэр, я вынужден попросить вас говорить потише, — произнес он с мягким итальянским акцентом.
— Ладно-ладно, — сказал Уайлдер.
В дальнем конце зала бродячие скрипачи заиграли в ускоренном темпе.
— Ты хочешь отсюда уйти, Джон?
— Нет. Я не хочу отсюда уходить. Я хочу спокойно посидеть здесь и допить свой виски. Плевать на них всех. Наслаждайся едой. Ешь, черт тебя побери!
Но есть она не стала, а вместо этого вдруг закрыла ладонями лицо.
— О боже, — простонал он. — Только этого еще не хватало. Слушай, я тебя предупреждаю: если ты сейчас распустишь нюни, это добром не кончится. Прекрати сейчас же. Я сказал, прекрати! Или ты хочешь, чтобы меня отсюда вышвырнули? Они это могут, ты же знаешь. Если продолжишь плакать, а я продолжу кричать, они мигом вышвырнут меня из этого тухлого гей-притона. Прекрати, я сказал…
Старый итальянец вновь направлялся к ним, умоляюще сложив руки, но теперь позади него маячили еще трое официантов, помоложе и покрепче.
— Сэр, — сказал он, — я уже один раз к вам обращался.
Вынужден повторно просить вас не повышать голос.
Уайлдер выложил на стол десятидолларовую купюру, потом добавил к ней вторую, потом третью. Этого должно было хватить.
— Вот вам, — сказал он. — А теперь отвалите.
— Ох, Джон… — выдохнула Памела.
Старый официант ошеломленно замер, открывая и закрывая рот, а его молодые коллеги быстро вышли вперед и обступили Уайлдера. Один из них выдвинул стол из кабинки со словами:
— Вы сами нарвались, мистер.
Уайлдер вскочил на ноги с намерением врезать тому, кто это сказал, но его слишком размашистый удар был аккуратно блокирован, после чего троица взялась за него всерьез: один сдавил его шею болезненным полунельсоном, а другие схватили под мышки. Таким манером они поволокли, а затем и понесли его через ресторанный зал, сопровождаемые удивленными взглядами посетителей и неумолкающей скрипичной музыкой.