— Можем мы втроем поговорить снаружи?
Вслед за Эпштейном они покинули амбар и зашагали по густой траве, ярко зеленевшей под солнцем.
— Я прочел сценарий и нашел его превосходным, — сказал Эпштейн, — и я твердо верю в режиссерский талант Джулиана, а также в актеров и техперсонал. Но я должен сказать, мистер Уайлдер, — при этом отнюдь не желая вызвать у вас чувство неловкости, — я должен сказать, что из всех участников этого проекта именно вы достойны наибольшего восхищения. — Он сделал паузу, во время которой слышался только шум ветра в ветвях деревьев. — Пережить такое, все время сохраняя ясность ума и остроту восприятия, несмотря на неизбежные эмоциональные потрясения, а затем беспристрастно воссоздать это в фильме, придать упорядоченную структуру самому хаосу — я нахожу это выдающимся достижением.
Никогда еще никто не говорил Уайлдеру таких слов, и этой похвалы оказалось достаточно, чтобы он ощутил жжение в глазах и подступающий к горлу комок.
— Спасибо, сэр, — пробормотал он, а Памела сжала его руку, тем самым подчеркивая значимость момента.
— Я же говорила вам, что он особенный, — сказала она Эпштейну.
Когда Эпштейн двинулся через лужайку в сторону своего дома, Уайлдеру очень хотелось последовать за ним — хотелось составить ему компанию в чудесной библиотеке и продолжить разговор об «упорядоченном хаосе», — но Памела потянула его обратно в амбар. К моменту их возвращения дневная работа на съемочной площадке уже закончилась, и люди расслаблялись за стаканчиками вина и оживленным обсуждением фильма.
— …Я воспринимаю Чарли как некое подобие Христа, — говорил один молодой человек. — Он чрезвычайно силен и притом чрезвычайно мягок в общении с пациентами. Он на самом деле пытается спасать людей, и он…
— Нет-нет-нет, — прервал его другой. — Подобием Христа — распятого Христа — здесь выступает Клингер…
— Чушь, — сказал Джулиан. — С каких это пор во всяком фильме кто-нибудь обязательно должен уподобляться Христу? Это фильм о сумасшедшем доме, и он останется таковым. А если кто-то пожелает найти в нем скрытые смыслы — ради бога, но это личное дело каждого. Можно представить психушку как все наше общество в миниатюре — с этим я готов согласиться, — но даже такую аналогию я не намерен подавать публике в разжеванном виде. Черт возьми, пусть фильм говорит сам за себя.
— Золотые слова, старик, — сказал Клей Брэддок.
А Джон Уайлдер — участник проекта, достойный наибольшего восхищения, — прихлебывал виски и улыбался всем вокруг, наслаждаясь происходящим. Придать упорядоченную структуру хаосу — ну конечно же, именно к этому он и стремился всю свою жизнь.