Все здесь выглядело так, словно мама никогда не покидала их дом. После ее смерти отец велел перенести сюда ее вещи и разложить их в прежнем порядке. У мамы тоже был свой тайник, в котором она хранила дорогие вещи. Возможно, Хойкен единственный, кто знает о том, что он находился за спинкой ее кровати, в маленьком отверстии в камине, которое закрывалось заслонкой, выкрашенной в белый цвет. Как-то раз он случайно увидел, как мама открывала свой тайник. Она не рассердилась на Георга, а только попросила, чтобы он никому не рассказывал об этом. Хойкен умел держать язык за зубами, так что ему можно было ничего не говорить. Это было их маленьким общим секретом — место, где мама хранила часть оставленных ей в наследство драгоценностей и крошечную черно-белую фотографию локанды в венецианской лагуне, где они с отцом провели первую брачную ночь и медовый месяц.
Хойкен вдруг вспомнил все это так отчетливо, словно близость старых вещей вернула его в прошлое. Он решил еще раз посмотреть на тайник, перед тем как выйти из комнаты. Георг отодвинул кровать, чтобы лучше видеть, лежит ли еще что-нибудь в маленьком отверстии в камине. Он сразу вспомнил, где располагался тайник, нащупал рукой заслонку и открыл ее. Драгоценности были на месте — темно-синие шкатулки стояли рядом и одна на другой, будто волшебные сокровища, к которым давным-давно никто не прикасался. Маленькие черно-белые фотографии лежали рядом. Они были такие крошечные, что без лупы нельзя было рассмотреть детали. Хойкен забыл название старой локанды, это было известное в Венеции имя, имя мужчины, который открыл в этом городе «Harry’s Bar» и позже стал владельцем этой гостиницы в старинном местечке Торчелло. В ней после войны осень и зиму жил Хемингуэй со своей четвертой женой. Подражая знаменитому писателю, с которым много раз встречался и которого считал тогда величайшим из живущих классиков, отец сделал Венецию и старую локанду в Торчелло местом для своего свадебного путешествия.
С фотографиями в руках Георг подошел к маленькому секретеру, в котором мама хранила свою корреспонденцию. Он открыл верхний ящик, но лупы там не было. Ящик был почти доверху заполнен аккуратно уложенными и плотно связанными в пачки письмами. Но под этими пачками, как старые близнецы, лежали два темных конверта. Они были не заклеены, поэтому Хойкен открыл один из них и вынул несколько скрепленных между собой страниц. Это было завещание отца, Георг понял это, как только взглянул.
Хойкен отложил его в сторону и открыл другой конверт. Здесь были листы с длинным рукописным текстом, который был озаглавлен как