Хойкен потерял всякое желание продолжать поиски. Он был чем-то похож на вора, который тайно пробрался в дом и теперь наказан тем, что ничего не нашел. Георг посмотрел на часы. У него еще есть два-три часа для того, чтобы провести их в своем номере и отдохнуть там перед встречей с братом и сестрой. Он встал и вышел в коридор. Комнаты матери находились совсем рядом. Ни после ее переезда в пустующее здание на краю парка, ни после ее смерти в них ничего не меняли. Узкое темно-красное кожаное кресло с высокой спинкой все еще стояло в спальне наискосок от окна возле большой вазы, в которой даже сейчас были свежие цветы. Мамина прихожая выглядела точно так же, как и раньше. Отец хотел, чтобы все оставалось здесь без изменений.
Размышляя об этом, Хойкен открыл два светлых, достающих до самого потолка шкафа. В них была мамина одежда. На верхних полках в идеальном порядке лежали шали и палантины, которые мама почти всегда носила поверх пальто, а во время дождя набрасывала на голову. Странно, что она совсем не носила дамских шляпок, но в то же время шляпы и даже шапки часто дарила отцу.
Почему они разошлись десять лет назад, Хойкен не знал до сих пор. Одни считали, что мама просто устала от измен отца и разрыв в отношениях произошел по ее инициативе. Существовала и другая версия, по которой развод затеял отец после одной серьезной ссоры. Однако что послужило причиной для этой ссоры, о которой все время говорили, но свидетелей которой не было?
Хойкен ни разу не был свидетелем родительских конфликтов. На людях они всегда производили впечатление образцовой, дружной супружеской пары. Когда они где-нибудь появлялись вдвоем, все были от них в восторге. Конечно, люди знали, что отец развлекается на стороне, но эти интрижки никто не принимал всерьез. Мама находилась от них на недосягаемой высоте, и они не могли испортить ее идеальный образ умной, образованной жены, по сравнению с которой ее помешанный на сексе муж иногда казался маленьким ребенком, который не понимает, что нельзя хватать руками все подряд.
И действительно, в этом доме никогда не жила и ни одной ночи не провела другая женщина. Хойкен мог бы поспорить, что это так, хотя, конечно, и не знал этого на сто процентов. Чужая женщина здесь, в этих комнатах — это просто невозможно. Если бы отец придавал большое значение своим легким знакомствам, он бы думал о серьезных отношениях. Но такого ни разу не было. Отец брал своих подружек с собой в деловые поездки или ложился с ними в постель перед ужином в каком-нибудь маленьком отеле или двухкомнатной квартире, которую иногда снимал для этого. Но родной дом с прилегающими постройками и большим садом оставался для него святыней. Это была большая, общественно признанная территория брака, которую ни один из супругов не ставил под сомнение и уж тем более не обсуждал, пока та злополучная ссора не разорвала, казалось, одним ударом эти старые, прочные связи.