— Лизель, что я могу для него сделать?
— Есть только одно, Георг, что ты можешь сделать. Ты можешь вытащить его из этой тюрьмы. Разве ты не видишь, что ежедневные инъекции, анализы и этот ужасный монитор над головой его только раздражают? Его тело не реагирует больше на эту холодную опеку.
— Я должен пойти к Лоебу и потребовать разрешения увезти отца домой?
— Да, ты должен взять на себя эту ответственность. Только ты. Будь это в моих силах, я бы давно это сделала.
— Лизель?
— Да, Георг?
— Лизель, ты должна мне помочь. Один я не могу на это решиться. Прежде всего, я хочу удостовериться, что испробованы все средства и возможности для того, чтобы мой отец снова стал здоровым.
— Да, Георг, я понимаю. Но, говорю тебе, — все это бесполезно. Каждый день, который он проведет здесь, будет для него потерянным.
— Дай мне еще немного времени, Лизель. И ответь мне еще на один вопрос: говорил отец что-нибудь о своем наследнике? Упоминал ли он об этом хоть раз?
— Нет, Георг, ни одним словом. Он только спросил меня об одной странной вещи: был ли ты у нас дома и не заходил ли ты случайно в комнату своей матери?
— Именно так и спросил?
— Да, и это удивительно, но он попросил пригласить тебя к нам пообедать и передать, чтобы ты осмотрел мамину комнату.
— Но зачем?
— Не знаю, Георг. Я редко захожу в комнату твоей матери. Я там даже никогда не пылесосила и не убирала, а просила кого-нибудь другого. У меня всегда было чувство, что мне нельзя туда заходить, это место было для меня почти священным.
— А отец? Он когда-нибудь заходил в эту комнату?
— Нет, ни разу. Он никогда не заходил в комнату твоей матери, во всяком случае, я такого не припомню.
— Теперь я знаю, что он имел в виду.
— Ты знаешь?
— Да, я был там несколько дней назад. Я встретил Secondo, он мыл машину во дворе. Тебя не было дома, Secondo сказал, что ты поехала к отцу в больницу. Я искал завещание. Ведь я знаю в доме все тайники, о которых другие даже не догадывались. В маминой комнате я нашел завещание, оно лежало в ее письменном столе. Там же находилась большая пачка писем, о которых я раньше ничего не знал. А ты знала об этих письмах?
— О каких письмах?
— О тех, которые писали маме авторы. Там очень много писем, по большей части благодарственных. Ее благодарят за то, что она помогла. Она многим из них помогала.
— Нет, о них я ничего не знаю. Но я знаю о других письмах.
— Каких письмах?
— О письмах, которые твои родители писали друг другу после развода. Твой отец передал эти письма мне и сказал, чтобы я сохранила их.
— И где ты их хранишь?