Он ухмыльнулся, а затем направился к мини-бару, достал маленькую бутылку шампанского и налил его в бокал, который поставил вместе с бутылкой на ночной столик возле кровати. Потом откинул покрывало, достал из пиджака записную книжку отца и с наслаждением улегся в постель. Георг сделал глоток, прохладная жидкость медленно растеклась по языку. Шампанское разочаровывало его почти всегда, и почти всегда он думал, что откупорил не ту марку. Однако что-то в этом было. Отец всегда заказывал «Roederer Cristal» и, сообразно своему извращенному пристрастию к «Champagner-Rose», иногда даже «Rose Veuve Cliquot». Возможно, он должен просто подражать отцу. В конце концов, ему уже пятьдесят и он уже мог хотя бы частично копировать вкусы отца, вместо того чтобы, как раньше, подчеркивать разницу между ними.
Хойкен принялся медленно перелистывать календарь и исследовать многочисленные заметки о встречах. Буквы ПФ появлялись действительно очень часто, наверное, неплохо было бы завтра снова встретиться с Петером Файлем и рассказать ему кое-что о ночных вылазках отца. Много раз встречались инициалы ЛЭ, Лина Эккель, с ней он тоже должен как можно скорее договориться о встрече. Нужно выяснить, что означает пометка Кип, которую Георг нашел сегодня утром на одном листке, а сейчас — в календаре под числом следующей пятницы и с вопросительным знаком.
Он допил свой бокал и налил себе второй. Такого дня, как этот, Георг не мог припомнить. Во всяком случае, сегодня он отбил все удары. Вечер только начинается, а он уже лежит здесь, более-менее спокойный и с легкостью на душе. В этой комнате он начинает понимать то, что случилось. Хойкен почувствовал прежнюю уверенность. Если бы он допил второй бокал, эта уверенность перешла бы в ощущение собственной силы, и тогда он мог бы попытать счастья и позвонить Вильгельму Ханггартнеру.
Он выключил свет и голый снова подошел к окну. Внизу, на площади, ходили группки из трех-четырех человек в тех торжественных, плохо сидящих вечерних нарядах, которые эти люди, наверное, считали праздничными. Георг терпеть не мог, когда пожилые женщины надевали туфли на высоких каблуках, повисали на мужчинах в шерстяных пальто и шли, как парочка пингвинов, через площадь в филармонию, чтобы в течение двух или даже трех часов мучительно слушать симфонии Берлиоза или других почтенных классиков. Он засмеялся и громко напел какой-то мотив, подражая кларнету. Шампанское начинало действовать, и вид спешащих через площадь по своим вечерним делам прохожих веселил Георга. Он вдруг вспомнил, что находится в центре старого римско-католического Кёльна, который в прошлом имел форму квадрата. Восточная стена города проходила прямо за собором, недалеко от Рейна.