К народу русскому воззвал Верховный:
"Вы, братья, сестры, матери, отцы! "
Закляв их связью не духовной, кровной -
Он говорил им: Дети! Вы бойцы
За землю, на которой дрались деды!
Хотите ли вы рабства иль победы?
И криком закричал честной народ:
Победы! Захлебнется враг проклятый!
За нашу землю! За тебя! Вперед!
Будь нашим знаменем! Веди, вожатый! -
И должен здесь заметить наперед,
Он веры той не осрамил крылатой -
И веру ту, где б наш ни пропадал,
Наоборот -- с избытком оправдал.
С собой, как с прочими, суровых правил,
Как все -- недосыпал, недоедал.
Фон Паулюса за Якова не сплавил,
Как Фриц ему поносный предлагал,
И сына зверским мукам предоставил,
Чтоб против нас не вышел генерал,
Плененный в Сталинграде. Военкомом
И деятелем после был весомым.
Хотя холопьев все еще сажал
И не терпел к проектам возраженья, -
Но как при имени его дрожал
Любой, кто был не нашего мышленья!
Уж танки в городе воображал
И достигал такого накаленья,
Что белый китель, трубка и усы
Вздымали мигом надо лбом власы.
Ах, белый китель! Просто дивный китель!
А трубка всклень "герцеговины флор"? -
Но Тетушка сказала: "Не хотите ль
Вы прекратить молоть подобный вздор -
Он самый натуральный обольститель -
В нем гения не видно и в упор.
-- Ну, коль не гений, так вперед, бесславьте!
-- Ах, милый Фрак, отстаньте и оставьте!
Ваш протеже -- упырь. -- Ах, так? Упырь?
Тут на совете мненья разделились:
Кто говорил -- "упырь", а кто -- "пупырь",
И атмосферы крайне накалились.
Грозили пренья разростися вширь,
А языки их просто с ног валились.
А Ольга, сев с Антоном в уголок,
В салфетку собирала узелок.
Вот во что вылился вопрос Антонов:
Успели и Антона отмести!
Меж тем, на Ржевском генерал Антонов
Совсем уж собирался спать идти.
Тут звякнул телефон. Он снял. "Антонов"
-- Послушай, батюшко! -- и ну кряхти! -
Уж утряси, мы б за тебя говели...
Уговори ты этого... Чертвели!.. -
Антонов тут же сел на телефон -
А был двенадцатый уж час как о ночь -
И, услыхав известный миру фон,
-- Иосиф, -- говорит, -- Виссарионыч!
Вас беспокоит старый солдафон,
Готовый к вам бежать на зов без онуч!
Позвольте обратиться! -- и тотчас
Ему был обратиться дан приказ.
Чрез пять минут звонит он тете Рафе
Чтоб ей о выполненье доложить -
Однако до нее -- как до жирафе:
Звонком и не пытайся услужить.
Она глуха. У ней брильянты в шкафе.
Ее уж спать успели положить -
И до Чертвели ей ни -- вдуга -- швили,
Ей даже свет в квартире потушили.
ДЯДЕНЬКА ВЕРХОВНЫЙ
На Спасской бьет три четверти часа,
Луна сменилась дымкой непогожей.
На Спасской бьет три четверти часа,