Золотой водопад (Киселев) - страница 48

Разноцветные струйки сливались в сплошной поток золотого цвета. Казалось, расплавленное золото лилось через край гигантского опрокинутого чана. Золотые брызги с металлическим звоном ударялись о каменистые уступы, тяжелыми желтыми монетами, булькая, падали в котлован. «Солнце и золото. Золото и солнце. Золотая вода. Золотой водопад», — короткие отрывочные мысли роились в опьяненной Митькиной голове. И вдруг очарование исчезло: солнечные лучи, словно натешившись забавной игрой, последний раз пробежали снизу доверху по золотому потоку и скрылись. И снова все стало мрачным и серым.

Митька протер глаза: неужели все это обман, видение? Он вплотную подошел к расщелине, вгляделся в черные камни, плотно прикрытые прозрачной накидкой.

Сквозь водяную пленку из каменной стены смотрели на него веселые желтые глазки, задорно подмигивая удачливому промысловику. Сомнений не оставалось: водопад вымыл в подножии скалы золотоносные жилы. Золотой песок, самородки, несметное богатство — все в твоих руках, Дмитрий Дремов! «У кого власть, у того и сила», — вспомнились ему слова Ивана Петрова.

Богатство принесет ему и власть и силу, а с ними счастье, которое дороже всех драгоценностей мира.

ЗАВЕЩАНИЕ

На Руси справляли пасху. С колокольным заливистым звоном докатилась она и до Сибири, вышла на широкую улицу села Убугун. Снег давно растаял, дорога высохла. В церкви отслужили заутреню. Прихожане семьями, компаниями, в одиночку шли из церкви, неся пасхальную снедь на блюдах, в кузовках, в кошелках.

В центре села стоял богатый дом, срубленный «в лапу». Восемнадцать венцов из полуаршинных бревен, охлупень с диковинным коньком, опустившим конскую голову книзу, словно конь-работяга тянул с большим напряжением тяжелый воз, узорчатая причелина, украшенная кружевной резьбой, замысловатые наличники, глухой забор с царскими воротами выделяли дом среди соседних, вросших в землю, срубленных «в обло» неуклюжих избенок. Это дом зажиточного хозяина Дмитрия Степановича Дремова.

Звякнув кольцом калитки, громко простучав каблучками сапожек по тротуару и ступенькам высокого крыльца, в дом вбежала девушка.

— Кто проспал в пасху заутреню, того завтра водой окатим, — защебетала она, видя, что обитатели дома еще не собираются в церковь.

Два дюжих парня, сидевшие с опущенными головами в передней на скамейке, даже не подняли на нее глаз. Из боковушки вышла хозяйка дома. Девушка не узнала ее. Прежде статная, высокая, моложавая, несмотря на немолодые годы, она впервые согнулась, будто пригнетенная к земле тяжелой ношей.