И вот, чуя, что часы жизни его сочтены, рассказывал теперь сыновьям Дмитрий Степанович о своей судьбе. Золота в Тургицской долине много, хватит на многих приискателей, говорил он сыновьям, а не показывал он места им раньше потому, что боялся: будет сыновьям от золота беда, не сумеют они воспользоваться богатством, начнут соперничать и ссориться. Не скрыл он сейчас и того, что многие из жителей села пытались выведать у него месторождение золота, особенно исподтишка подбирался к тайне золота Кирьян. Но ни угрозами, ни слежкой не смог он узнать, откуда добывает золотой песок и самородки Дмитрий Степанович. Один только раз брал с собой в тайгу за мешками с золотым песком Дмитрий Степанович старшего сына Дмитрия, но тот с первого разу дорогу не запомнил.
— Вы уже подросли, большие вы у меня, — говорил Дмитрий Степанович, глядя тусклыми глазами с кровати на сыновей. — Открываю вам свою тайну, сумейте только ею воспользоваться с умом… Сам-то вот я не уберегся… Не хочу, чтобы вы мстили за мою смерть, но скажу вам, погибаю я через зависть и злобу каиновских подручных — Алехи и Петрухи… Подкараулили они меня в тайге и требовали отвести их к золотой жиле. Я отказался… Они шибко избили меня. Дубасили прикладами и пинали, думали, что умер я. А у меня хватило сил очнуться и добрести до дому, но отбили они мне нутро… Не жилец я на белом свете… Никому только, сыночки мои, не открывайте тайну золотого водопада. Он в Тургинской долине, за зимовьем. Прошу вас на кресте… на кресте поклясться…
Отец задыхался, но слабой рукой еще перекрестил сыновей, и тут голова его откинулась на подушку.
…На сороковой день после смерти отца, справив по христианскому обычаю поминки по усопшему, три брата Дремовых снарядились в тайгу — искать Тургинскую долину и зимовье отца. Дмитрию исполнилось двадцать три года, и он по праву старшего возглавил поход.
Давно уже сосватались молодые, и только болезнь Дмитрия Степановича, а после смерть его снова оттянули намеченную свадьбу. Росла Дунюшка сиротой у деда-пасечника на ближней заимке, часто наведывалась в Убугун, принося богатеям мед и на вырученные деньги запасая деду и себе провизию в сельской купеческой лавке. Там и увидел ее впервые Дмитрий, когда она, истратив выручку от меда на хлеб, табак и соль, с затаенной завистью разглядывала выложенные на прилавок яркие шелковые ленты и косынки.
Дмитрий, рослый детина, для будней одетый франтовато — в картуз с лакированным козырьком, пиджак городского покроя и хромовые сапоги, — зашел в лавку, широко распахнув двери, как заходят в торговые заведения люди с полным карманом.