В общей казарме, где танкистам отвели дальний угол, отгороженный брезентом, Соколов увидел на своей кровати три письма. Он посмотрел на адреса. Одно было Руслану Омаеву. Судя по почерку, от матери или сестры. Два других — Логунову. Оба из Сибири. Наверное, от матери Николая, подумал Соколов. Взрослые, а стесняются парня. Вроде и не муж с женой, но любят друг друга, сойтись хотят. Да и к Николаю Логунов как к сыну относится. Только вот беда у парня. Девушка, которую он любил, которая его с войны ждала и письма писала несколько месяцев, вышла замуж за какого-то офицера-тыловика и уехала с ним. Предательство. Как такое пережить?
Концерт не стали проводить на улице. К вечеру подморозило, столбик термометра упал до минус пяти градусов. Свободных от службы бойцов и командиров собрали в большом сельскохозяйственном ангаре, который был способен вместить больше двухсот человек. В центр ангара загнали полуторку, опустили ее борта и устроили таким образом импровизированную сцену, которую было видно отовсюду.
Соколов вошел в ангар, когда на «сцене» выступала худенькая девушка с густыми светлыми волосами и забинтованной правой ногой. Она исполняла романс на стихи Пушкина под аккомпанемент аккордеона. Голос девушки отличался глубиной и удивительными интонациями, от которых строки романса оживали, переносили в прошлую эпоху, заставляли слушать не дыша. Младший лейтенант смотрел на лица солдат и думал о том, что сейчас в этом «концертном зале» много бойцов из городов, которые не раз слышали хорошее вокальное выступление, видели знаменитых певцов. Но немало здесь людей, которые родились и выросли в деревне. И слышать академическое исполнение могли разве что по радио, если оно у них к тому времени было проведено. Но как сейчас все слушали! Как проникали в души слова и музыка!
Наконец, Соколов нашел Бочкина. Николай сидел на колесе старой разобранной сенокосилки и во все глаза смотрел на девушку. Таким своего заряжающего Алексей еще не видел. Парень преобразился, он улыбался с таким светлым лицом, как будто смотрел на ангела. А может, что-то подобное и происходило в его душе. Вот тебе и на, подумал Соколов, разбитной парень из рабочего квартала, для которого самым эмоциональным развлечением с детства была игра в «стеночку», вдруг прикоснулся к прекрасному — к классическому пению, к академическому искусству.
Но отчитать и пристыдить Бочкина все же придется. Соколов нахмурился и сделал суровое лицо. Если ты член экипажа, несмотря на тягу к великому и прекрасному, ты должен марать руки и заниматься железом, как и все остальные. Таковы законы коллектива не только в армии и не только на войне. Это пригодится потом и во взрослой гражданской жизни. Алексей поймал себя на мысли, что причисляет себя, в отличие от Коли Бочкина, ко взрослым. А ведь Бочкин младше своего командира взвода всего на 3–4 года.