— Первый и шестой, — отдал приказ Соколов, — огонь по наступающему противнику. Второй, пятый, «семерка», 313-й, слушать меня внимательно. Зарядить фугасными. Цель — левый склон. Не целиться по танкам, целиться по склону на метр ниже среза. Ждать моего приказа. Огонь по команде.
Соколов ждал. Он даже не смотрел сейчас на «ханомаги», которые под огнем стали высаживать пехоту, поливая наши позиции огнем пулеметов. Кажется, один бронетранспортер подбили, но это сейчас не главное. Надо ликвидировать угрозу сверху, этот губительный огонь немецких танков по позициям. Они играючи появляются, стреляют и снова уходят под защиту склона.
Соколов выбрал левый склон и ждал, когда на нем появятся одновременно два немецких танка. Есть! Два танка резко остановились, и одновременно с их выстрелами по склону ударили четыре орудия со стороны города. Фугасные снаряды, предназначенные для разрушения укрепленных позиций и защитных сооружений, угодили под склон и разорвались на расстоянии не более полутора метров друг от друга. Они вызвали такое движение почвы, что значительная часть склона сдвинулась с места и с шумом поползла вниз, в пойму реки. Вместе с этим оползнем поехал вниз один немецкий танк. Второй тут же включил заднюю скорость, бешено завращались гусеницы, в конце концов и этот танк сначала медленно, потом все быстрее пополз боком вниз.
Несколько секунд, и на глазах восторженных красноармейцев два немецких танка рухнули с высоты около десятка метров. Один упал на башню, было видно, как продолжают вращаться гусеницы, но вот уже потянуло дымом, потом появились языки пламени. Ни один из люков не открылся, никто не выбирался из вспыхнувшего танка наружу.
Второй упал набок, от удара у него сразу же отвалилась башня. Жуткая картина испугала наступавших немцев. На другой части склона, справа от дороги, танки больше не появлялись, пехота заметалась и стала отходить, укрываясь за бронетранспортерами. Четыре танка расстреливали эту сумятицу осколочными снарядами, с позиций у крайних домов били пулеметы.
Атака окончательно захлебнулась, а через полчаса стали опускаться серые осенние сумерки. Соколов смотрел на темнеющее поле боя. Очертания подбитых танков и человеческих тел начинали расплываться, и только выше склонов, над лесом, на фоне пока еще светлого неба, поднимались пятна черного дыма.
— Еще двое убитых, — говорил Щукарев, идя вместе с Алексеем по своим позициям. — Один легко раненный, царапнуло, воевать может, не хочет парень уходить. Ну, а двоих землей присыпало. Контузило ребят. Отлежатся к утру, все будет нормально.