— Отец, садись с нами, — предложил ему Петров. — Угостим тебя сальцом и нашей макаловкой.
— И плеснём чучка, — добавил Потапов, который уже вновь лил из фляги в кружку.
— Ну, коль уж такое дело, не откажусь. — Дед погладил рукой свою седую бороду, доходившую ему до груди. — Я ведь тоже германца бил. В империалистическую. — Он принял из рук Потапова кружку и понюхал содержимое. — Ну, за победу над супостатом!
Шумно выдохнув, старик одним глотком выпил и, скривившись, крякнул.
— Хорош спиртец, — занюхав рукавом, одобрил он.
Потапов тут же поднёс ему ломтик хлеба, окунутый в макаловку.
— Благодарствую, служивый. — Дед Матвей откусил маленький кусочек и тщательно его прожевал. Он порозовел и сделался более разговорчивым. — Про Брусиловский прорыв слыхали? Вот я там, аккурат, и принимал участие…
Старик призадумался и тяжко вздохнул, очевидно, припомнив те далёкие дни и ратные подвиги.
Разговоры вокруг поутихли. Все приготовились слушать дальше старого солдата. Между тем Потапов опять налил в кружку и теперь протянул её «повару».
— Да, повоевали мы тогда на славу, — продолжил дед Матвей. — Всыпали как следует и австриякам, и немчуре. Правда, и самим крепко досталось… — Он снова погладил бороду. — Но честь русского оружия мы не посрамили… Наша Третья армия наступала через болота Полесья…Многих там оставили… Эх-хех-хех… — Старик немного помолчал и заговорил вновь. — Да, видать, не пошёл тот урок на пользу Германии, коль опять полезла на Россию. Надо в этот раз дойти до Берлина, до самого логова гитлеровского… Поймать этого мерзавца за хвост и спросить с него за все те злодейства, что фашисты на нашей земле учинили. Строго спросить…
— Дойдём, Матвей Устинович, обязательно дойдём, — сквозь зубы процедил Романцов. — И Гитлера поймаем и спросим с него за всё.
— Дай-то бог, ребятушки. — Старик потёр глаза. — Много бед этот вурдалак наделал. Ох много…
Семён в свою очередь хлебнул спирта и заел хлебушком в тушёнке. Внутренности приятно обожгло, а на душе сразу сделалось спокойно и легко.
— Дед, а ты в рукопашную бился? — спросил Потапов.
— Ну а как же, доводилось, и не раз. — Старик покряхтел в бороду и приосанился. — И с германцами, и с австрияками.
— Ну и как они в этом деле?
— Да как… Скажу вам одно… Когда русский солдат идёт в штыковую, никто перед ним не устоит. С места мне не сойти, коли вру.
— Ай да дед Матвей! Молодец! — Потапов буквально расцвёл. — Сразу видно, вояка ещё тот.
Старик ухмыльнулся, довольный похвалой.
— Дай бог, сынки, чтоб и вы так воевали. По новой вспять хоть не повернёте? — Он заметно напрягся, задав этот вопрос. В его взгляде промелькнула тревога.