Было видно, что в лагере велась работа. Люди строили себе укрытия, засыпали и закидывали лужи, делая возможным здесь ходить и в дождливую погоду.
Возле княжеского шатра стояли несколько десятков воинов с обнажёнными мечами, и сердце Тальца ушло в пятки. Всё же придётся испачкать руки в крови, но что ещё страшнее, их умысел будет раскрыт.
Елович тоже несколько поёжился, словно от ветра. Видимо, князь Борис не покинул лагерь. Что ж, ничего страшного. Каждому своё, а мне теперь свою шкуру спасать надобно.
Елович посмотрел по сторонам, но вскоре выдохнул. Не может быть Пётр настолько глупым, чтобы не унести ноги. Что ж, теперь мне этот человек незнаком и я даже не помню, как он выглядит, решил Елович. Пусть теперь идёт своей дорогой, а коли так глуп, что пожелает с меня чего-то спросить, так, как говорится, сам мне в руки и угодит. Обезглавлю его, и, как говорится, концы в воду. Щукам на корм.
От таких мыслей на лице Еловича вновь появилась улыбка.
– Ты чего лыбишься? – злобно спросил Талец.
– Да представил, как тебе голову отсекут, если ты ныть не перестанешь. Ты, когда князя Бориса лишать жизни будем, руки в крови получше испачкай, а не то подумают ещё, что мы с тобой в сторонке стоим. Видимо, князь Святополк – истинный правитель Киева. Ему и будем служить.
* * *
Желан вошёл в шатёр, где молился князь Борис. Рядом с князем стоял Георгий.
– Послушай, князь, твои убийцы стоят прямо за шатром. Говорю тебе, они пришли за твоей жизнью. Давай сейчас примем бой!
– Нет, Желан. Теперь уже поздно, да и не хотел я никогда такого. Мне хотелось, чтобы Русь стала такой же, как Византия, а не дикой, языческой!
– Княже, так сделай Русь такой!
– Нет, Желан, дай мне ещё время помолиться. А после того как я лягу и приготовлюсь к смерти, пусть приходят и лишают меня жизни.
Желан подошёл к князю Борису и обнял его.
– Ну, тогда прощай, княже. Когда окажешься на небе, то помолись за меня там своему греческому богу. Я, сам знаешь, в вере не сильно крепок. Не знаю, но коли предки наши были правы, то за свой живот надо лить кровь и платить за смерть смертью.
Князь Борис вновь опустился на колени и стал молиться. Князь пел псалмы, а Георгий вторил ему. Желан, слыша эти песнопения, невольно был зачарован. Красиво поют – душа прямо рвётся.
Князь Борис стал молиться за Святополка и просить у Господа, чтобы тот простил его. Желан знал, что христиане должны прощать даже тех, кто их убьёт. Он этого не понимал и считал это лицемерием. Как можно желать добра своему убийце? Неужели Борис и впрямь хочет, чтобы Господь не покарал Святополка и простил ему все злодейства?