Это сон? Она умерла и воспарила? Взгляд вниз – никакого трупа, только обмякшую красную куртку несет волна… Взгляд в сторону – да это же крыло! Широкое, бурое, с длинными перьями по краю. Она летит! Но ведь не могла же она перенять тотем Эдлунда через волосок? Хотя… Какая теперь разница… Внутри так легко, так хорошо, и свист ветра звучит колыбельной… Наклон – она поворачивает, и почти не надо махать.
Везет же летним! Не трансформация, а удовольствие! Восторг, гармония! Теперь понятно, о чем говорила Брин! Принять себя, принять природу… Как это отличается от страха погони и вечной маскировки зимних! Свобода! О, как же не хочется больше вставать на ноги! И как же прекрасен Линдхольм! Припорошенные снегом скалы, пустое тренировочное поле, игрушечные красные домики и черное кружево лип… И по центральной дорожке из главного здания бегут люди… Белая макушка Брин, пуховик Нанду, а здоровяк Джо припадает на одну ногу. Вот пальто Вукович, а это, должно быть, Эдлунд. И даже Смеартон несется к маяку, неуклюже переваливаясь. Ха! Вот он удивится, когда узнает! Пусть сам попробует считать тотем из ДНК летних!
Они взволнованы. К пристани швартуется белая яхта – не «Сольвейг», нет! И люди в черном. С оружием. На спинах – желтые круги солнца. Верховный совет!
– Сдавайтесь! Медленно поднимите руки! Сопротивление бесполезно! – На сей раз это не учебная тревога: вон тот мужчина держит рупор.
Из лодки выпрыгивает пантера в специальной броне, быстрая и величественная. Агенты обмениваются жестами, снайпер наводит винтовку на распахнутое окно, в дверь запускают какого-то мелкого зверька, кажется крысу. Смотрят на монитор. Снова какие-то жесты, пантера врывается следом.
Вукович не пускает ребят к маяку, Брин, кажется, плачет, машет рукой, указывая на красную куртку, которую качают волны. Хорватка хватается за лицо, что-то надрывно кричит, бежит к воде, но Эдлунд останавливает ее. Обнимает. Смеартон, Кавамура, Коломбо, ребята – все стоят в растерянности.
Из маяка выводят Селию, ее руки связаны за спиной, в шею уткнулся пистолет. Следом – ее отец. Он испуганно озирается по сторонам, идет с трудом, согнувшись. Завернут в одеяло. Что-то пытается крикнуть Эдлунду… Не разобрать – слишком высоко. Круг, снижение…
– Прости, я не знал! – кричит профессор Айвана.
Но Эдлунд молчит, баюкая рыдающую Вукович. Вдруг хорватка замечает Селию, вырывается, как кошка, очки летят на землю:
– Я убью тебя, дрянь! Убью! Я достану тебя и вырву глаза, разгрызу глотку и буду смотреть, как ты захлебываешься в крови!
И эта женщина – завуч Линдхольма?! Мужчина из Совета, видимо, думает о том же: он подозрительно смотрит на Вукович, и Эдлунд тянет ее назад.