. Наверное, даже был вмонтирован в мягкий ремешок застежки шлема.
Размышления о звуке двигателя мотоцикла не были отвлеченными. Просто я представлял себе ситуацию. Люди на широкой улице слышали этот звук и оборачивались. А уж во дворах среди тесно стоящих пятиэтажек мотоцикл будет слышен очень хорошо. Кого-то, наверное, этот звук и разбудит, хотя, если быть полностью объективным, время еще не совсем ночное, а просто переходное из вечернего в ночное.
Я решил, что такой человек, как немолодой уже отставной подполковник Скоморохов, не пожелает походить на московских юнцов, которые иначе, как звуком двигателя, выделить себя не могут. Но все же спросил Виктора Федоровича, пользуясь тем, что связь работала прекрасно:
— Мы весь поселок, товарищ подполковник, мотоциклом не разбудим?
— А мы уже не гремим, я перешел в другой режим движения. Немцы это хорошо сделали. Они умеют, — ответил Скоморохов.
Он легко и уверенно переезжал от дома к дому и только один раз остановился, чтобы поднять затемненное стекло шлема и посмотреть на написанный через трафарет на торце дома адрес. Потом кивнул сам себе и поехал дальше.
* * *
Мы не торопились. Я и подполковник Скоморохов пытались просчитать действия преступника. И, не сговариваясь, пришли к одинаковому мнению, что убийство должно быть совершено утром, когда пожилая женщина пойдет в сторону станции, чтобы сесть на электричку.
Мы проезжали мимо станции. Я обратил внимание, что все подходы к пассажирской платформе скрыты с двух сторон кустами. И даже билетная касса стоит в кустах. Виктор Федорович тоже поворачивал туда голову. Значит, тоже отметил это. Все-таки, несмотря на разницу в возрасте, жизненном опыте и званиях, мы с ним представляли одну школу — школу спецназа ГРУ и мыслить должны были в одном направлении.
У нас был опыт работы военных разведчиков. Но, как оказалось, здесь необходимо было учитывать опыт преступников просчитывать их мысли, за которыми должны следовать действия. У нас такого опыта не было, и потому мы ошиблись. И поняли это сразу, когда въехали в следующий двор. Это был как раз тот двор, который нам был нужен. И дом тот самый. И подъезд тот самый.
— Боюсь, мы опоздали… — сказал Виктор Федорович тихо, но микрофон донес слова вполне разборчиво.
Я посмотрел через его плечо вперед. Дом был пятиподъездным. В таких пятиэтажках обычно бывает по четыре квартиры на лестничной площадке. Следовательно, нам нужно было попасть в четвертый подъезд, на второй этаж.
Перед подъездом, несмотря на позднее время, собралась толпа. Стояла группа молодых парней и девушек с традиционными бутылками пива в руках. Их мало смущало присутствие рядом трех полицейских машин. Пили открыто, разве только ментов не угощали, на что те имели полное право обидеться.