– Я взорву эшелоны и устрою завал на путях. Они будут разбирать его долго.
– Приходилось это делать? – спросила Лейя.
– Нет, – сказал я. – Но я знаю как.
Это правда. В партизанском отряде дед был подрывником. Я помню его рассказы.
– Что нужно?
– Составы с платформами для машин и вагонами для людей, чтобы перебросить мобильные группы по железной дороге. Это быстрей, чем своим ходом. Эшелоны должны мчаться без остановок. Необходим документ, предписывающий военным частям и гражданской администрации оказывать нам содействие вплоть до полного подчинения. Остальное сделаем сами.
– Успеете?
– Если выедем сегодня. За ночь будем на месте. А пока пусть железнодорожники разбирают пути. Нужно задержать курумцев на сутки.
Лейя посмотрела на Хойю.
– Распоряжусь, – кивнула та. – Все нужное грон получит.
– Разрешите выполнять?
– Иди! – сказала Лейя. – Но пока формируют составы и готовят документы, заскочи на телевидение. Нужно обратиться к народу.
– Мне?!
– Милашке. У них там возникла идея. Хотят напомнить о прошедшей войне. Твою роль в фильме не забыли.
Что ж, приказы не обсуждают.
– Понял, дому! – поклонился я. Развернулся и вышел.
Из приемной я позвонил Клейе и отдал распоряжения.
– Кто возглавит группы? – спросила она.
– Одну – я. Остальные…
Я замолчал, перебирая в памяти кандидатуры. Кого выбрать? Кого-то из обормотов или строевых офицеров? У первых отличные знания оружия. У вторых – опыт командования.
– Разрешите мне возглавить одну из групп, домин!
Голос Клейи буквально умолял.
– Разрешаю, – сказал я. – Заместителем возьмешь Кима. На нем минирование моста, на тебе организация и ответственность за операцию. Командира третьей группы подбери сама. Принцип тот же. Минеры и стрелки из лучших, командир – грамотный и ответственный.
– Поняла, домин! – доложила она и добавила: – Благодарю.
Вот люди! Благодарят за право идти в бой. Я вздохнул и отправился в телестудию. Там меня встретила директор.
– В связи с началом войны у нас появилась идея обратиться к людям посредством известных киногероев, – объясняла она, пока мы шли по коридору. – Чтобы призыв встать на защиту Родины не выглядел казенно. Мы переодеваем актеров, и они говорят в камеру. Вам нужен текст?
– Нет, – сказал я.
– Конечно, – кивнула она. – Вы ведь сценарист и поэт. Что-нибудь другое?
– Рик.
– Будете петь? – удивилась она.
– Не про любовь, – успокоил я.
– Хорошо, – согласилась она. – Все равно запись. Не пойдет – вырежем.
Мы вошли в студию. Костюмеры принесли мне форму прошлой войны. Подумав, я отказался.
– Как же так? – удивилась режиссер.
– Прошло десять лет. Милашка повзрослел и сделал карьеру, – сказал я. – Теперь он грон. Это неплохо говорит о стране, ведь так, дому?