— Энтреа был слаб и далёк — а ты видел, что ему удалось сотворить со мной. Во что превратит меня Принц? Пусть катится в пропасть вся эта магия, я никогда её не хотела.
— Я знаю. Понял ещё в нашу первую встречу, — мирно заметил Сет, — но тут ничего не поделать.
— А ты?
— Что я?
— Ты ведь маг?
— Я грешник, вестимо. Но я хотя бы монах. С любовью у нас всё значительно проще.
Фран изумлённо повернулась к еретику, тщетно пытаясь разглядеть его лицо в кромешном мраке.
— Но ты понимаешь?
— Да.
— О, — только и сказала она, — и ещё, немного подумав, — послушай… Сет, — она впервые назвала его по имени, — объясни мне уже, наконец, что это значит: стать Змеем. Мне так и не удалось разобраться. Это случается с телом или — внутри? Как я пойму, что это произошло? Обернуться хвостатой тварью — разве это возможно?
Сет ответил не сразу.
— Кое-кто утверждает, что Змей — это символ. Образ души, отвергнувшей всё человеческое. По мне, всё намного проще. Сбудется по написанному. Я видел людей, перекинувшихся в хвостатую тварь. Нет в этом ничего невозможного. Но и хорошего тоже мало — для тех, кто пойдёт убивать. Слишком страшным оружием были Небесные Змеи, драконы древних времён.
Ночью они покинули Таомеру.
Задержались у грубой решётки, выходящей в кусты на откосе — ярко светила луна и глазам нужно было привыкнуть к этому свету. Сет поставил набитый снедью мешок — и тут под ногами что-то блеснуло. Фран бросилась посмотреть, что подобрал еретик, и чуть не вскрикнула — на его ладони лежала серебряная серьга.
И тут произошло непонятное. Фран зажала лицо руками но не могла это остановить — из её глаз ручьями бежали слёзы.
У них получилось! Горстка измученных людей из взорванной башни прошла подземными лабиринтами и вырвалась на свободу. И не так уж важно, обронил серьгу их вожак или оставил как знак — весть о том, что они живы, наполнила душу Фран непривычным, почти нестерпимым ощущением счастья. И не только это: Фран убедилась, что предчувствия могут быть чушью, обманом. «До конца недели не доживут» — многие, да — но не все. А ведь она уже видела смерть за спиной гитариста.
И тут с ней, без всякой магии, случилось что-то вроде ясновидения: Фран знала, что ещё встретит этих парней, и снова будет война, и будет над их головой флаг с ликом блаженного Тони.
Она очнулась на груди еретика. Третий раз за всё время она оказалась к нему так близко — но теперь всё изменилось. Сильная рука гладила её по спине, успокаивая. «Это временный союз» — сказала она себе. И ответила: «Я люблю его». «И Принца?» — «И Принца». «Так что же теперь делать?» — «Не знаю. Возвращаться к морю». Это страшно далеко от родных мест, но море — оно то же самое.