— Бедный мальчик, — шепчет Мара вслух, — ты его любишь.
— А ты?
Джеди по голосу слышит, что она улыбается.
— Как умею, мой друг. Не могу сказать «всей душою», но вся я — его. Принц любого заставит себя любить, живого и мёртвого, человека и демона. Обречённые им на смерть будут благословлять его — до самого конца.
— Но ему не нужна ничья любовь.
— Ошибаешься. Только сам он будет любить лишь свою невероятную судьбу и того единственного избранного, что способен разделить её с ним.
— Тот, кого он ждёт.
— Предсказанный пророками. Ведь на этот раз он обманулся, не так ли? — мягко спрашивает Мара.
— Верно. И я для него больше не существую. Впрочем, нет. Думаю, он злится на меня.
— Ещё бы. Но он зол и на себя, на то, что был так слеп, притащив тебя в Инфламмар. Ты человек солнца, дневного света. Не зря Зеркало тебя отвергло. Кстати, ты был бы мёртв, не вмешайся Принц. Ему пришлось просить за тебя.
Джеди приподнимает голову, и белые руки с красными ногтями падают с его волос.
— Как это было?
— Сначала всё шло как обычно, но потом ты закричал. Стало темно и холодно, а Зеркало замкнулось, как бы отвернулось от тебя. Ты начал падать, теряя сознание. Ченан бросился вперёд. Думаю, он всё понял уже тогда, но всё равно сделал это. Он держал тебя в руках, и магия окружала вас обоих, её зримые туманные волны сталкивались в воздухе, рассыпаясь зелёными огнями. Никто никогда не видел подобного.
— Но потом он не сказал мне ни слова.
— И это меня удивляет. Позволишь ли задать один вопрос?
Джеди выпрямляется и трёт лоб, отгоняя лёгкое головокружение.
— Пожалуйста.
— Что было с тобой у Зеркала? Что заставило тебя закричать?
— А ты разве не знаешь? — спрашивает Джеди, отворачиваясь к окну.
Брови Мары удивлённо ползут вверх.
— Никто не знает. Князь с каждым общается наедине.
— Что это бывает обычно? Предсказание? Предостережение? Что-то ещё?
— По-разному. Видения даются не всем. Некоторых они убивают.
Джеди понимающе кивает.
— События, которые я видел, обрушились на меня подобно горному обвалу, стремившемуся меня похоронить. Боль и ужас. Смерть. Всё было смертью, бесчестием и истязаньями. Люди, пожираемые адскими тварями, множество людей. Некоторые лица были мне знакомы, другие — нет, но то, что проделывалось с их телами, мне никогда не придётся забыть.
— И только?
— Не только это. Я видел места, где жизнь была добра ко мне… или не очень добра. Я видел улицы городов, постоялые дворы на Дороге, хижины рыбаков. И везде… о, я видел императорский дворец в Меде. Видел Ченана со свитой. Они смеялись, упиваясь происходящим. Он стоял посреди пыточной камеры, прекрасный, свободный, гордый, и шутил со своим фаворитом, тогда как его одежда и туфли были забрызганы густеющей человеческой кровью с прилипшими волосами.