Чело твоё омрачено
Не видом зияющих ран,
Не вонью гниющих кишок,
Не бранью пирующих птиц —
Не латан заплечный мешок,
И очи опущены вниз.
По полю — где прошлой весной,
Когда распускались цветы,
Потеряно девой кольцо
С руки неземной красоты —
И лето, и осень прошли
А после — зима и война.
Пропали под снегом цветы,
Прекрасная дева мертва.
Пусть не был хорошим бойцом —
Весеннее солнце блестит —
Как только отыщешь кольцо,
Прекрасная дева простит.
А потом, так же вполголоса, спросил, не поднимая головы:
— Нравится тебе, дочь рыбака?
Фран огляделась: никто не обратил внимания на странное обращение.
— Не называй меня так.
— А как бы ты хотела называться?
— Своим настоящим именем. Знать бы его.
— Думаешь, легче станет?
— Тебе что-то известно? Скажи!
Но мнимый слепой уже отвлёкся. Словно бы по неосторожности, высоко взмахнув пятернёй, он попал в призывно цветущую плоть над корсажем идущей мимо с подносом служанки. Затем, чтобы удостовериться в недоразумении, продолжил исследования обеими руками, а потом долго извинялся, галантно и чистосердечно, помогая собирать посуду, никем не заподозренный в мошенничестве.
— Зачем тебе это? — спросила Фран, — повязка на глазах, — ты такой же слепой, как и я.
— Это с повязкой. Без неё люди мне нравятся меньше.
— Кто ты?
— Шулер, обманщик. И дочь рыбака — лишняя карта в моём рукаве.
— Значит, вторая такая уже есть в колоде? — неожиданно для себя самой спросила Фран, — Что же это за игра?
— Вот как, — он перестал посмеиваться и внимательно её разглядывал — такое было ощущение, несмотря на повязку.
— Ты догадлива, малышка, — произнёс он очень мягко и задумчиво, — но тебе многому придётся научиться.
— Я бы с радостью научилась твоему искусству, — сказала Фран, думая о могуществе слова и власти, которую имеют над ней некоторые из песен.
Ответом ей был обидный, обидный смех.
— Ты опережаешь мои планы, — собеседник чопорно поджал губы, пытаясь удержать рвущееся наружу веселье, впрочем, без заметного успеха, — не откажусь научить тебя моему искусству, — он выделил слово «моему», — но несколько позже. Придётся подождать.
— Жаль. Я бы хотела понять твои песни.
— Ах, песни… Только я тут не причём. Просто подобрал их, сироток. Это твоё наследство, сестрица. Тебе с ним и разбираться.
У Фран похолодело сердце.
— Ты кем-то послан ко мне?
— Я сам по себе. И это моё горе. Тот, кто мог бы меня послать, молчит. И я всего лишь притворяюсь, будто выполняю его волю. Надеюсь, что хотя бы иногда я угадываю верно.
— И что тебе от меня нужно?
— Вряд ли тебе понравится мой ответ. Ты будешь одной из тех, кто станет сосудом для древних, пробудившихся для битвы сил. В тебе останется мало человеческого. Ты совершишь много великих, безумных и жестоких дел. Ты разрушишь Империю.