— Ты? — хрипло переспрашиваю, уставившись на притихшую сестрицу.
— Да ладно, — она силится улыбнуться. — Это уже слишком, конечно. Меня этот тип точно не станет трогать, на кой я ему черт?
Но я, уловив в ее словах определенный резон, в волнении обхватываю голову ладонями и убеждаю больше самого себя:
— Нет, этого не произойдет. Я увезу Серафиму подальше отсюда, и у этого психа попросту отпадет необходимость к нам цепляться.
— Ты правда хочешь уехать? — Катя подается ко мне.
— Не знаю. Но она не может тут оставаться, — поднимаю глаза на сестру. — А я не могу находится в постоянном напряжении из-за того, что какой-то неизвестный псих отирается где-то рядом. Все, чего я хочу, это чтобы ее просто оставили в покое, понимаешь? Все эти озабоченные мамы, папы, бывшие друзья, чокнутые поклонники…
Загруженный под завязку новой занимательной информацией, я оставляю Катьку предаваться раздумьям в кабинете, а сам спускаюсь в тренерскую, сверить действующее расписание и убедиться, что ничего не пропускаю. Появление Юры возле моей квартиры после того, как мы с Анатолием Степановичем худо-бедно нашли общий язык, сойдясь на том, что у меня нет никаких крамольных мыслей на Фимин счет, само по себе настораживает. Было ли это по указке отца Серафимы, решившего перестраховаться лишний раз, или Юра действовал уже от своего лица, не ставя в известность высшую инстанцию? И если последнее, значит ли это, что у Юры имеется во всем этом какой-то свой тайный интерес?..
— Мишань, там твои ребята ждут, — окликает меня Вера, когда я пересекаю холл, намереваясь свернуть к залам. Машинально посматриваю на часы, смутно припоминая, что нам с группой нужно выбрать кого-то взамен выбывшего Пашки. Мы все были уверены, что он успеет восстановиться к началу соревнований, и теперь, когда ожидания не оправдались, должны провести стратегическую рокировку. Дело это неотложное, медлить больше нельзя, так что я возвращаю вытащенный было телефон обратно в карман и иду к ребятам, на ходу пытаясь переключиться с насущного на рабочие моменты.
Все мои на месте, переговариваются между собой, кто стоя, кто сидя на длинных лавочках у стены. Но как только я подхожу к ним, ребята тотчас окружают меня дружным гвалтом, наперебой втолковывая что-то о своих наблюдениях внутри группы. Я поднимаю руку, замедляя их. Общими усилиями нам удается вывести вперед еще одну кандидатуру, парня, более чем достойного представлять нас на соревнованиях. И вроде бы все приходит в норму, но ощущение неправильности где-то глубоко внутри только разрастается. С некоторым сожалением вспоминаю, сколько усилий грохнул, чтобы как следует подготовить своего самого перспективного ученика, умудрившегося спикировать с мотоцикла в столь неподходящий момент. Погрузившись в невеселые раздумья, не сразу обращаю внимание на легкий шум, прокатившийся по моей группе, и, проследив за их взглядами, замечаю приближающегося к нам Павла.