— Вы говорите о Лицедее?
— Бинго. Все-таки вам знакомо это прозвище?
— Он похитил вашу сестру?
— Как видите, мне сейчас немного не до ваших новостей.
— Спокойно, — командует он неизвестно кому. — Только не волнуйтесь, как раз сейчас у нас все под контролем. Нам удалось нащупать след Лицедея, этот кретин наконец-то прокололся и уже совсем скоро будет у нас, вот тогда…
— Совсем скоро — это после того, как от моей сестры останутся одни воспоминания? — скептически уточняю я,
— Мы этого не допустим, — без особой уверенности заверяет Анатолий Степанович, едва не провоцируя меня послать к черту и его, и все эти дурацкие сказочки про установление контроля над действиями человека без имени и лица.
— Я со своей стороны тоже сделаю все возможное, чтобы этого не допустить.
— Только не говорите, что едете сейчас к нему?
— Он меня пригласил. Отказываться, значит подарить ему свою сестру, на что я пойти не готов.
— Но это чистейшей воды самоубийство!
— Или убийство. Посмотрим, кому удастся поставить финальную сцену в этом проклятом спектакле.
— А это еще что значит?
— Вам следовало уделять больше внимания словам своей дочери. Лицедей ставит свой собственный спектакль, вы разве не поняли?
— Это уже не игрушки, сынок, — внезапно меняет пластинку Анатолий Степанович, впервые обращаясь ко мне подобным образом. — Мы уже знаем, кто он и где может скрываться. Тебе нет никакой надобности попусту рисковать своей головой, чтобы спасти сестру — достаточно будет приехать к нам, и…
— И ждать, пока ваши люди будут блуждать в потемках в поисках Лицедея? А он в это время преспокойно разделается с Катей, и никто не сможет ему помешать.
— Он и пальцем ее не тронет, обещаю.
— Вы можете обещать мне это лишь в том случае, если сами являетесь Лицедеем.
— Что ты несешь! — вскипает Анатолий Степанович.
— Я уже и сам не понимаю.
— Зато я наконец-то начинаю понимать. Миш, приезжай сюда. Даю слово, с Катей ничего не случится!
— Анатолий Степанович, я в жизни не брошу свою сестру.
— Это как раз то, чего он добивается, — снова повышает голос Фимин отец. — Он провоцирует тебя на действия, потому что ты стоишь у него на пути и очень мешаешь достичь желаемой цели. Самое глупое и безрассудное из всего, что ты можешь теперь сделать — это слепо идти на поводу Лицедея по его же подсказкам!
— Ну и черт с ним. Для меня главное — сестра, и если для того, чтобы спасти ее, мне придется умереть, пусть так и будет, — отсекаю железным тоном.
— Остановись. Просто остановись!
— Поздно, Анатолий Степанович. Вы там уже приготовились обо мне скорбеть? А я-то по наивности считал, что вы терпеть меня не можете.