При упоминании мерзких певцов, которые дерут свои глотки даже невзирая на возобновившийся дождь, мои пальцы сами по себе поворачивают ключ в замке. В ту же секунду дверь распахивается, и парень, назвавшийся Юрой, влетает в тесную прихожую, немедленно хватая меня за предплечье.
— Давай быстро за мной! — командует он отрывисто, больно стиснув мою кожу латексными пальцами. Только теперь я замечаю перчатки на его руках.
— Что происходит?
— Много чего откровенно дерьмового, — шипит Юра, подхватывая мою обувь и силой вытаскивая меня из Володиной квартиры. Я пробую возмутиться:
— Эй!
— Заткнись, — грубо обрывает он, подтаскивая меня к лифту. — Я же сказал, мы едем к Анатолию Степановичу. У меня нет времени успокаивать истеричную девицу, поэтому постарайся вести себя тихо, договорились?
Несмотря на то, что зародившееся было доверие к этому человеку стремительно улетучивается, я пытаюсь обратить его внимание на распахнутую дверь в чужую квартиру:
— Нужно ее запереть!
— Нет времени! — одним ловким движением Юра прижимает меня к себе, и я не успеваю опомниться, как оказываюсь в лифте один на один с этим человеком. В его насупленном лице читается злость, нервозность, неприкрытое раздражение, словом, нет и капли того чувства, которое мог испытывать ко мне Лицедей. И все-таки я не тороплюсь выдыхать с облегчением.
Цифры вверху лифта быстро сменяют одна другую. Юра требует обуться, что я и делаю.
— Послушай, — тихо говорит он мне, склоняясь ближе к моему лицу. — Извини. Я просто хочу доставить тебя к отцу в целости и сохранности, а тот, кто заказал концерт, наверняка этому воспротивится, вот почему я немного… нервничаю. Как и ты, я предпочел бы избежать встречи с твоим ненормальным поклонником.
Я смотрю на него снизу вверх:
— Ты знаешь, кто он?
Помедлив, Юра кивает.
— Скажи мне, — я цепляюсь за его рукав.
— Скажу, только позже, — в это время лифт как раз достигает первого этажа, и мне приходится согласиться с Юрой. — Здесь есть другой выход; понадеемся, что твоему клоуну об этом ничего не известно.
И я, кивнув, уже сама иду за Юрой, почти полностью поверив в то, что сейчас он единственный, кто сможет доставить меня к отцу и тем самым помочь избежать опасной встречи с вездесущим Лицедеем. Мы выбираемся из дома, и Юра, нервно оглядевшись по сторонам, тащит меня подальше от входа и света мутно-желтых уличных фонарей, не обращая внимания на дождь, обрушившийся на наши непокрытые головы. Мои мокрые волосы противно липнут к плечам, одежда тоже становится сырой и холодной. Я начинаю дрожать все сильнее, с тоской вспоминая об оставленной в родительском доме верхней одежде, или хотя бы о какой-нибудь Володиной куртке, которую могла захватить с собой, если б не спешка. Куртка Юры тоже блестит от дождевых капель, но под ней все же не в пример теплее, чем мне в моей насквозь промокшей кофте.