— Я понял. Спасибо, что не убила, — насмешливо говорит он.
— Я не убийца, — зачем-то бормочу я, в ужасе зажмуривая глаза, в уголках которых уже появляется предательская резь.
— Конечно, нет… Просто у тебя весьма занимательные методы борьбы с подкатами. Признайся, ты вдохновлялась байками про русскую рулетку? — я обхватываю колени перепачканными в красном ладонями и низко опускаю голову, отказываясь верить, что все это происходит в реальности. — Эй, только не вздумай теперь реветь, ладно? Хватит с меня на сегодня девичьих истерик.
Где-то совсем близко слышится стандартный айфоновский звонок. Слезы застилают мне весь обзор, но со слухом проблем нет, и я слышу, как Михаил здоровой рукой возится в карманах, отыскивая аппарат, а затем отрывисто произносит в динамик:
— Да, Катюш. Я тут… недалеко, скоро приду. У тебя там все нормально? Угу… Давай, старайся не попасть в неприятности, пока меня нет.
Он замолкает, телефон с глухим стуком ложится на пол рядом с его бедром, и я понимаю, что на этом разговор с неведомой Катюшей завершен. Мои плечи все еще подрагивают. Необходимость что-то говорить, избегая гнетущей тишины, пугает не меньше ответственности за сделанное.
А если бы я попала?..
А если бы он оказался недостаточно ловок, и не сумел вовремя увернуться?..
Михаил вдруг начинает тихо смеяться.
— Похоже, нам с тобой все-таки придется познакомиться, девочка с ножом — говорит он, обводя здоровой рукой маленькое пространство, где тут и там виднеются смазанные кровавые следы, и мы вдвоем, как выжившие союзники на поле стихшей битвы. — Раз у нас уже так стремительно появляются общие воспоминания.
Из моей груди вырывается нервный смешок, когда я вижу протянутую в мою сторону ладонь.
— Пробуем снова? Миха, — усмехается он, решив со мной не церемониться. Я неуверенно смотрю на него, затем на его руку, замечаю старые ссадины на сгибах пальцев, но все же осторожно пожимаю его ладонь своей и послушно выдаю в ответ:
— Серафима.
— А… Вон оно что, — кивает Миха. Я сжимаю кулаки, спешно пряча руки между согнутых коленей. — А я-то все гадал, откуда взялась эта Фима.
— Что ты теперь будешь делать?..
— С тобой? — он тихо смеется. — С тобой я больше ничего не хочу; оказывается, ты можешь быть на редкость убедительной.
— Прости меня, — бестолково, и, наверное, уже в третий раз за несколько долгих минут. — Я не чокнутая, правда, просто…
— Просто ты кого-то очень сильно боишься, — заканчивает за меня Миха, и голос его становится тверже. — Послушай, Фима, я не знаю, что там у тебя происходит, но тут и не нужно быть особым умником, чтобы догадаться. Тебе нужна помощь.