— Я… в банк… нес деньги в банк… Наверно, знал… кто-то узнал…
— Кто? — быстро спросил Беркович. — Кто мог это знать? И почему вы были не на машине?
— Я… — Барнеа повернул голову и посмотрел Берковичу в глаза. — Я всегда… гуляю в это время… Полезно для… А деньги… Нет, никто не знал… Обычно я отношу выручку позднее… и на машине…
— Но кто-то же все-таки узнал, — стараясь говорить как можно внушительнее, настаивал на своем Беркович. — Вы изменили планы и кому-то, видимо, сказали об этом.
— Кому… Только Ирит.
— Ирит?
— Моей жене, — пояснил Хаим. — Вы же не думаете, что…
— Успокойтесь, пожалуйста, — быстро сказал Беркович. — Конечно, ваша жена тут ни при чем. Но кто-то мог слышать ваш разговор. Или Ирит могла кому-то сказать…
— Не могла, — отрезал Барнеа.
— Послушайте, — вмешался фельдшер, — вы бы дали человеку прийти в себя. Допросите потом, имейте совесть!
— Ничего… — прошептал Барнеа. — Я нормально…
— Чем быстрее я разберусь в ситуации, — сказал Беркович, — тем больше шансов найти преступника. Господин Барнеа, скажите, этот разговор между вами и женой происходил наедине?
— Наедине? — повторил парикмахер, он, казалось, плохо понимал значение слов. — Да, нас никто не слышал.
— Вы были в комнате одни? — настаивал Беркович, поскольку ему показалось, что Барнеа не вполне понял вопрос.
— Нет, — ответил тот. — Это… в салоне. Я собирался… и сказал Ирит…
— Кто был в это время в салоне?
— Три женщины… Но они не могли слышать… Нет. Они сидели под феном… Голова под колпаком… и жужжит… А мы разговаривали тихо… И далеко… Нет, они не могли…
— Три женщины, — раздумчиво произнес Беркович. Других подозреваемых он не видел. Могла ли женщина нанести удар по голове? Почему нет? Впрочем, у нее мог оказаться друг, ждавший снаружи. Но Барнеа прав: сидя под жужжащим феном, не услышишь того, что говорят, да еще вполголоса, на расстоянии трех-четырех метров. Может, кто-то еще находился в зале? Например, муж одной из посетительниц? Ждал жену, читая газету, а Барнеа не обращал на него внимания?
Он задал этот вопрос и получил однозначный ответ:
— Нет, никого больше не было.
— Придется заняться каждой из ваших посетительниц, — сказал Беркович. — Я понимаю, что они могут оказаться невиновны, и им будет неприятно, но другого выхода не вижу. Вы их знаете, этих женщин?
— Одну — да… Пнина Финкель… На улице Гиллель… Жена Финкеля, дипломата… Очень почтенная… Сорок три года… ходит ко мне давно…
Пнина Финкель, жена Финкеля. Очень полезная информация. Но, если женщина — давняя клиентка, ее, видимо, нужно сбросить со счетов. А остальные?