Адмор вскочил со стула, ладони его сжались в кулаки, он двинулся было на Берковича, но неожиданно всхлипнул и опустился бы на пол, если бы сержант не подхватил юношу и не усадил обратно на стул…
Когда Адмора увели, инспектор сказал с неодобрением:
— Все верно, Борис, я пришел к такому же выводу, но ты рисковал, бросив ему обвинение в лицо. А что, если бы он продолжал стоять на своем? Что, если бы он стал утверждать, что кастрюля была полной до краев и вода не могла выкипеть даже за час?
— Не стал бы, — покачал головой Беркович. — Он слишком тщательно все продумал, включая эту проклятую кастрюлю. Когда человек уверен в успехе так, как был уверен Адмор, он ломается сразу, если обнаруживается ошибка.
— Психолог, — насмешливо сказал Хутиэли. — Это ты в учебнике вычитал?
— Нет, — хмыкнул Беркович. — Жизнь научила…
— Скажи, Борис, у тебя есть девушка? — спросил инспектор Хутиэли своего сотрудника сержанта Берковича.
— Девушка? — рассеянно переспросил Беркович, заполняя бумаги, которые нужно было передать в криминалистический отдел. — Вчера еще была, а сегодня — не знаю.
— Вы поссорились? — заинтересованно спросил инспектор.
— Нет, — ответил Беркович. — Просто я не хочу тратить время на глупости.
— Интересно, — продолжал допытываться Хутиэли, — что нынешняя молодежь называет глупостями.
— Посещение вернисажа фотографии, — пояснил Беркович. — Половину снимков я уже видел в газетах, по-моему, это неинтересно. Первый приз, говорят, получит фото семьи Нетаниягу, отдыхающей на пляже в Тель-Авиве под присмотром пяти дюжих телохранителей.
— Гм-м… — многозначительно сказал инспектор. — По-моему, фотография очень профессиональна. Правда, я слышал, что первое место ей все-таки не достанется, поскольку появился неожиданный конкурент.
— Да? — равнодушно сказал Беркович. — Какая-нибудь девица с голыми ногами, но в противогазе, и подпись «Наш ответ Саддаму»?
— Это уже не модно, — рассмеялся Хутиэли. — Нет, есть несколько хороших зарубежных фотографий, они были представлены в последний момент и даже не успели попасть в каталог.
— А вам-то откуда об этом известно, инспектор? — с подозрением в голосе осведомился Беркович. — Неужели вы сами посетили эту выставку?
— Нет, — покачал головой Хутиэли, — но, видимо, придется.
— В чем дело? — нахмурился сержант, прекрасно знавший, что Хутиэли вовсе не является поклонником светских развлечений.
— Дело… — инспектор нахмурился. — Я тебе объясню, в чем там дело, но только после того, как ты посетишь выставку — со своей девушкой, разумеется — и выскажешь мнение о фотографии, которая называется… м-м… — Хутиэли заглянул в лежавшую перед ним бумагу, — называется «Падение из окна».