Во время этого интервью О’Райли надавил на Президента Трампа относительно того, «уважает» ли он российского президента Владимира Путина:
«Я уважаю его», — сказал Трамп, — «но я уважаю многих людей. Это не означает, что я собираюсь ладить с ним».
«Но он — убийца», — сказал О’Райли. — «Путин — убийца».
«Есть много убийц. У нас есть много убийц», — ответил Трамп. — «Как думаете? Наша страна так невинна?»
Ответ Трампа, казалось, приравнявший агрессивный режим Путина к американской демократии, вызвал шквал критики со всех сторон. Он также укладывался в нарратив, что Трамп был слишком близок к российскому правительству, странная линия для поддержки Трампом. Я часто удивлялся, почему Трамп, учитывая многочисленные подходящие случаи осудить вторжения к соседям и репрессии — даже убийства — своих собственных граждан российским правительством, отказывался хотя бы изложить очевидные факты. Возможно, из чувства противоречия, а, возможно, в этом было что-то более сложное, объяснявшее его постоянные уклончивые ответы и оправдания Владимира Путина. Всё же, это показалось мне странным. Возможно, существовало какое-то разумное геополитическое обоснование того, чтобы не осуждать публично плохое поведение иностранного правительства в своих собственных внутренних делах. Но четырьмя неделями ранее в Башне Трампа президента, казалось, не обеспокоило, когда руководители разведывательного сообщества единодушно проинформировали его, что Россия вмешивалась, чтобы уничтожить нашу демократию, и пыталась склонить чашу весов на наших выборах. Даже за закрытыми дверями его не покоробило поведение России. Его не интересовало, что ещё могут сделать наши враги. Мы знали, что Владимир Путин беспрецедентным образом вмешивался в американские выборы, по крайней мере отчасти для того, чтобы помочь победить Трампу. Комментарии вроде сделанного О’Райли лишь подчёркивали, почему Путин хотел, чтобы на посту оказался он.
В своей задиристой манере, О’Райли бросил вызов президенту, заявив о его очевидной близости к Путину. И снова Трамп удвоил своё нежелание критиковать российское правительство.
Теперь, три дня спустя, по-видимому, ужаленный или, по крайней мере, озабоченный этой критикой, президент всё ещё кипел и оправдывался.
«Что мне делать?» — вопрошал Трамп, не обращаясь ни к кому конкретно. — «Сказать, что я не уважаю руководителя крупной страны, с которым пытаюсь поладить?»
Сперва, ни Прибус, ни я ничего не сказали. Мы бы и не смогли, даже если захотели, потому что, как всегда, Президент Трамп не оставлял другим возможности сказать. О’Райли поставил сложный вопрос, сказал он нам. «Так что я дал хороший ответ», — продолжил он, глядя на нас, практически настаивая, что не существовало другого рационального способа увидеть это. — «Действительно, это был отличный ответ. Я действительно отлично ответил».