Пока Трамп продолжал говорить, я видел, что он убеждает себя в этой сюжетной линии и очевидно считал, что убеждает и нас тоже. Конечно, я не считал вопрос О’Райли сложным, а ответ Трампа хорошим, но он и не искал ответной реакции.
Фактически, к этому времени я достаточно имел дело с президентом, чтобы суметь прочесть кто-что в поступках Трампа. Его утверждения о том, что «все думают», и что это «очевидная правда», выливаются на вас, без возражений, как это было за нашим ужином, потому что он никогда не прекращает говорить. В результате Трамп втягивает всех присутствующих в молчаливый круг согласия. С его болтовнёй по сто слов в минуту, без возможности другим встрять в разговор, я видел, как легко все находящиеся в комнате могли стать соучастниками его предпочитаемого набора фактов или заблуждений. Но, как однажды сказал Мартин Лютер: «Вы в ответе не только за то, что говорите, но и за то, чего не говорите».
Сидя там, я наблюдал, как президент выстраивает из своих слов кокон альтернативной реальности, усердно заворачивая в него всех нас. Должно быть, я согласился с тем, что у него была самая большая толпа на инаугурации за всю историю, как он утверждал на наших предыдущих встречах, потому что я не оспорил этого. Следовательно, должно быть, я соглашался с тем, что его интервью с О’Райли было великолепным, его ответы блестящими, потому что сидел там и не возражал. Но чёрт меня подери, если я собирался снова позволить проделать с собой этот трюк. И на этот раз он предоставил мне благоприятную возможность. Глядя на меня, он сказал: «Ты ведь считаешь, что это был отличный ответ?», и попытался продолжить.
Я не упустил возможности и сделал то, чего, скорее всего, никогда бы не сделал, если бы был моложе — особенно президенту Соединённых Штатов. То, чего я никогда не видел, чтобы делал кто-нибудь ещё из окружения Трампа за то ограниченное число случаев моего взаимодействия с ним. Не могу вспомнить, оборвал ли я его на полуслове, или была короткая пауза перед тем, как он пустился в следующий набор утверждений, с которыми, предполагалось, мы все согласимся, но я прервал его монолог.
«Первая часть Вашего ответа была замечательной, господин Президент», — сказал я в то время, как он переводил дыхание, глядя на меня с пустым выражением лица. — «Но не вторая часть. Мы не убийцы, как Путин».
После этого замечания Трамп совсем замолчал. В этой ярко освещённой комнате со сверкающими золотистыми шторами, казалось, по его лицу пробежала тень. Я видел, что в его глазах что-то изменилось. Жёсткость, или мрачность. В мгновение ока глаза сузились, а челюсти сжались. Он выглядел как то, кто не привык, что с ним спорят или поправляют окружающие. Он был тем, у кого, предполагалось, всё было полностью под контролем. Своим небольшим комментарием я только что вылил ушат холодной воды критики и реальности на его постыдное моральное сравнение путинских убийц с мужчинами и женщинами в нашем правительстве. И столь же быстро, как сердитое выражение пробежало по ему лицу, оно исчезло. Словно я ничего не говорил, и вообще никогда не появлялся на свет. Встреча была окончена.