Либби не только солгал о своём взаимодействии с Тимом Рассертом, заявив, что от того услышал имя агента под прикрытием, но восемь чиновников администрации Буша дали показания, что обсуждали с Либби имя агента под прикрытием. Вскрылись новые факты, свидетельствовавшие о том, что Либби активно обсуждал с репортёрами эту сотрудницу ЦРУ, по просьбе вице-президента, чтобы «задвинуть» истории, критиковавшие обоснование администрацией вторжения в Ирак. Почему Либби — адвокат, окончивший юридический факультет Колумбийского университета — солгал, не совсем понятно. Может, не захотел признаться, что утечка началась в офисе вице-президента, что вызвало бы политические проблемы, либо не захотел признаться разгневанному президенту Бушу, что был среди источников утечки.
У Фитцджеральда ушло три года судебного разбирательства на то, чтобы добраться до точки, где Либби было предъявлено обвинение, он предстал перед судом и был признан виновным в даче ложных показаний во время федерального расследования, лжесвидетельствовании и препятствовании правосудию. Сторонники республиканцев завывали, что он преследовал Либби, так как прокуроры не смогли доказать основное преступление — преднамеренную утечку имени агента под прикрытием с осознанием незаконности этих действий. Конечно, это были те самые республиканцы, которые страстно верили, что ложь президента Билла Клинтона под присягой по поводу романа со стажёром просто обязана была быть расследована, так как препятствование правосудию и лжесвидетельствование наносят удар в самое сердце нашей системы. В то же самое время демократы, которые шестью годами ранее нападали на дело против Билла Клинтона, как на глупую ложь о сексе, в случае с Либби обнаружили, что серьёзно озабочены преступлениями, связанными с препятствованием правосудию — когда препятствовавшие оказались республиканцами.
В предстоящие месяцы я обнаружу, что желания изменить правила и сделать удобные исключения из законов, когда те мешают повестке дня президента, очень заманчивы. И это было искушение, подпитывавшееся актуальностью вопросов и природой людей вокруг президента, людей, не заглядывавших далеко вперёд, и не понимавших важности для страны делать всё правильно, как бы это ни было неудобно. Это станут болезненные, утомительные уроки важности институциональной преданности над целесообразностью и политикой. И дополнительная подготовка к будущему, которое я ещё не мог предвидеть.