имели такую опору! Пристреляно все. Они — сверху, а мы — внизу. И когда мы пошли в наступление 16 апреля — конечно, потери были большие… Болтают: «Вот, значит, не жалели солдат». Ничего себе, как это «не жалели»?! Командующий армией перед наступлением собрал всех командиров, говорит: «Товарищи, последний бой. Как можно больше сберечь солдат, чтобы было меньше потерь. Перед боем — обласкать солдат!» «Обласкать» — какое выражение! Да? Но потери, конечно, были. Первый день был не успешный, а на второй — прорвали, и — прямо на Берлин! Вошли в него 22 апреля. А 2 мая — капитуляция. Вот, пожалуйста: десять дней — миллионную группировку разгромили.
Капитуляция. Меня Берзарин пригласил — я принимал участие в приеме капитуляции. Значит, справа, слева — два танка были, взвод автоматчиков. Ну, немцы, черт его знает: всего можно ожидать. Тут — группа генералов. И я: офицер, майор… шли часа полтора, колоннами. В пенсне, так гордо: вроде не в плен, а на параде. Другой — голову понурил, третий — зыркает так зло на нас… в общем, прошли.
А потом мы создали группу оперативную: по розыску Гитлера, Геббельса и так далее, и я этой группой руководил. У меня в руках были кителя Гитлера, штук десять, на обороте — там, где карман, голубыми нитями «АН» — Адольф Гитлер. Золотой значок такой массивный… Башмаки Геббельса — меня поразило — кожа такая сыромятная! У него одна нога — короче: каблук такой большой… палки там, ручки… ну что мне стоило взять тот же китель или этот значок?! Я бы миллионером был, если не больше. И мысли не было! Но — мы взяли три коробки витаминов, которые Гитлер пил: «Ребята, это — берем». И всей моей деревней месяца три пили. Думаем, Гитлеру-то зря не дадут. Поправим свое здоровье.
Потом была создана группа по обеспечению безопасности подписания капитуляции. Темпельгоф — громадный аэродром на западе Берлина, там было много наших работников, и я там был. Прилетали американцы, англичане, французы — их делегации, и Кейтель. Встречал Соколовский: генералом армии он был, замкомандующего фронтом. Рота почетного караула — и оркестр. Приезжают американцы, рота проходит, и — гимн американский. Английская сторона — то же самое. Кейтель приехал последним. Конечно, никакого гимна.
Нужно охранять: еще же война идет! Весь Берлин раздолбан, снаряды падают, еще стрельба, взрывы, дороги все разбиты. А ехать — километров двадцать, да через Берлин и далее. Но благополучно часа в три прибыли. Там здание инженерного училища, особнячок такой — в нем группу Жукова поместили. Все эти англичане пошли к нему. Народу — много: и генералы, и полковники, и журналисты… идут фотосъемки… Там я видел писателя Симонова. От него немножко коньячком попахивало. Ну, осуждать не надо: победа!