– И куда вы направились в то путешествие?
– Побросал кое-какие вещи в свой старенький «Вольво» и рванул вместе с однокурсником из своего родного городка Поукипси в Лос-Анджелес.
Андерсон заразительно смеется, видно, вспомнив какой-то забавный эпизод из давнего путешествия. Что именно? Дешевые номера в придорожных мотелях? Хорошенькую официантку, которую он подцепил на одной из стоянок и сумел затащить к себе в постель на одну ночь? Или то, как пришлось менять покрышки на подъезде к Солт-Лейк-Сити?
– Черт! Надо бы было позвонить своему приятелю, хотя бы поприветствовать его. – Андерсон умолкает и заканчивает негромким голосом, явно размышляя вслух: – Я ведь с ним не общался уже целую вечность.
– Зато я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь путешествовала по стране на автомобиле. Будем считать, что это мой своеобразный дебют.
– А что Рори? Она с нами не едет?
– Нет.
Он молча кивает в знак того, что информация принята к сведению. Как и то, что в человеческих отношениях существует пределы, за которые не стоит заходить. И вот она, моя красная линия, через которую я уже не переступлю. Пусть я свалилась на землю бог знает с какой высоты и осталась, по воле странных случайностей, в живых, но это вовсе не значит, что мне не больно, когда меня щелкают по носу, или что я стану подставлять другую щеку, когда меня ударили по одной.
– И все же постарайтесь простить ее, – говорит Андерсон примирительным тоном, включает зажигание, и мотор немедленно отвечает ему негромким урчанием.
– И это советует мне человек, который не может совладать с собственными эмоциями!
– Нет, это говорит вам человек, который раньше никогда не утруждал себя тем, чтобы думать о других. Так ведь проще жить, не правда ли? Но проще – это не всегда означает лучше.
Наверняка снова вспомнил старого студенческого дружка. Да, насколько проще была их тогдашняя жизнь. Забрасывай себе шмотки в машину, и перед тобой открытая дорога до самого Лос-Анджелеса. Конечно, лучше бы было снова повторить то веселое путешествие вместе с приятелем вместо того, чтобы ломать себе голову над всеми проблемами, которыми полнится его нынешняя жизнь. Сколько же горя принесла она нам обоим. Помнится, даже терпеливая Саманта сказала мне в госпитале: Какая жалость, что нам уже никогда не будет по двадцати одному году. С той лишь разницей, что на момент своего совершеннолетия я была совсем на такой, какой хотела бы быть.
– Так позвоните своему приятелю. Еще не поздно.
– Позвоню, обязательно позвоню ему. Я растерял почти всех своих старых друзей, когда все в моей жизни завертелось и пошло наперекосяк.