– А я вам ничего и не запрещаю, – возражает мне Лив и делает большой глоток кофе. – Давайте-ка мы вернемся к нашей методике свободных ассоциаций, которую мы практиковали на наших самых первых занятиях.
– Зачем? Мне просто захотелось выговориться до конца о том, что случилось, и больше ничего.
– Это я поняла. Но поскольку сегодня вы пришли ко мне, а не я к вам, то потому я и диктую правила. Это во-первых. А во-вторых, свободные ассоциации помогут вам подключить к нашей беседе те самые ваши внутренние инстинкты, которые вы чаще всего отметаете прочь, не обращаете на них внимания, не прислушиваетесь к своему внутреннему голосу, сознательно игнорируете все его подсказки, хотя, быть может, вторичной подсказки вы уже не получите никогда.
– То есть снова возвращаемся к тем стенам, которыми я отгородилась от окружающего мира?
– А мы с вами за них еще даже не выходили.
Я тяжело вздыхаю.
– Я вам говорила о том, что в школе меня звали Снежной королевой? – Лив отрицательно мотает головой. – Так вот, меня звали Снежной королевой. Во всяком случае, так мне сейчас рассказывают.
Я вдруг вспоминаю песню The Beatles, в честь которой меня назвали. Но ведь это же песня о самой одинокой на свете женщине! Получается, что уже изначально у меня не было никаких шансов стать другой.
– А что для вас означает это прозвище? – спрашивает меня Лив.
– Наверное, именно то, о чем вы только что говорили. То есть привычка душить инстинкты и загонять все свои переживания вглубь возникла у меня не вчера. Видно, я всегда была такой.
– А какая вы сейчас?
Перед нами снова возникает Вильсон с обслюнявленным мячиком в зубах. Опять кладет его у наших ног. На сей раз с земли мячик поднимаю я и тоже бросаю его куда-то в сторону, насколько это мне позволяют все еще дающие о себе знать переломанные ребра.
– А сейчас, я думаю, наступило время перемен. Пора вытащить из себя все то, что скопилось у меня внутри за эти долгие годы, и дать наконец волю своей интуиции.
– Насколько я помню, вы утверждали, что люди не меняются.
Лив смотрит на меня с улыбкой.
– Меньше меня слушайте! – улыбаюсь я ей в ответ. – Будто вы не знаете, что перед вами сидит человек, который начисто лишился разума.
* * *
– Вот это да! – восклицает Андерсон. – Пожалуй, в последний раз я отправлялся колесить по стране на автомобиле сразу же после окончания колледжа, если еще не раньше.
Он удобно устраивается на водительском месте арендованной машины спортивного типа, которую мы взяли напрокат в понедельник утром. В салоне отчаянно пахнет застарелым сигаретным дымом, который владельцы автосервиса попытались уничтожить с помощью дешевого освежителя воздуха, пахнущего лимоном. При других обстоятельствах я наверняка бы взбрыкнула, потребовала бы заменить нам машину. Но так бы поступила прежняя Нелл. Зато новая Нелл воспользовалась советом Саманты и не стала зацикливаться на подобных мелочах. Да и то правда. Чего стоят все эти мелочи в сравнении с тем, что ты свалилась с самых небес и при этом умудрилась остаться в живых? А потому я молча пристегиваюсь ремнем безопасности, на какое-то время задерживаю дыхание, чтобы привыкнуть к запаху, и перестаю обращать на него внимание. Конечно, муторная смесь из никотина и искусственного цитруса, от которой сводит живот. Но ничего! Я привыкну. Не это же главное.