4321 (Остер) - страница 599
Лучшим днем его визита с пятницы по воскресенье был последний, когда они отправились на обильный, неспешный поздний завтрак в «Вулфис» на Коллинз-авеню, добрые запахи свежих луковых булочек и копченой рыбы заполняли зал, пока они втроем ели лососину с яичницей в память о бабушке Фергусона, о которой продолжительно разговаривали, а также о деде Фергусона и ныне исчезнувшей Диди Бриант, но главным образом его мать задавала вопросы о Рочестере и «Таймс-Юнион», желала знать все про все, и Фергусон рассказал им почти все, что мог, не упомянув, однако, о своей связи с Ненси Спероне, поскольку это, скорее всего, пришлось бы не по нраву его отцу — сама мысль, что его мальчик расхаживает с итальянской католичкой, несомненно бы его расстроила, что привело бы к каким-нибудь озлобленным замечаниям о нас-против-них, о шварце и шиксах (слова, которые Фергусон ненавидел, самые уродские во всем лексиконе идиша), и потому он вымарал Ненси из разговора и вместо нее говорил о Макманусе и Дунлапе, о том, как Бобби Джордж выбил свою первую круговую пробежку в большой лиге в Бостоне минувшим июлем, и теперь всего через четыре месяца станет отцом, говорил о кое-каких статьях, которые написал, и о дешевой, запущенной квартире, в которой живет, что подвело его мать к вопросу, какой задают своим детям все матери, будь те дети мелкими зассыхами или двадцатидвухлетними выпускниками колледжа:
У тебя все в порядке, Арчи?
Иногда я не понимаю, что я там делаю, сказал Фергусон, но мне кажется, что да, у меня все в порядке, пока что еще нащупываю собственный путь, все более-менее нормально, я более-менее доволен работой, но ясно одно, в одном можно быть совершенно уверенным: Я не намерен проводить всю оставшуюся жизнь в Рочестере, Нью-Йорк.
Пожары третьей категории. Двадцатая годовщина нераскрытого убийства. Антивоенная деятельность в местных колледжах и университетах. Разоблачение банды похитителей собак. Автоавария на Парк-авеню со смертельным исходом. Учреждение новой ассоциации квартиросъемщиков в черных кварталах на западной окраине города. Пять месяцев Фергусон трудился скромным начинающим репортером под недоверчивым приглядом Джо Дунлапа, а затем Макманус снял его с городской жизни и вручил кое-что покрупнее. Очевидно, экзамен Фергусон выдержал. Не то чтоб он когда-либо постигал точную природу этого экзамена или то, по каким меркам Макманус его оценивал, но что бы там ни произошло, вывод можно было сделать только один: начальство сочло, что он успешно перешел на следующий уровень.
Утром после Рождества Макманус вызвал Фергусона к себе в кабинет и сообщил, что у него в последнее время ворочается в голове одна мысль. С шестидесятыми у нас почти все, сказал он, осталось меньше недели до того, как рухнет большой шар, и что Фергусон думает о том, чтоб написать серию очерков о прошедших десяти годах и о том, как они повлияли на жизнь Америки? Подход не хронологический, не конспект основных событий по календарной линейке, а что-нибудь посущественней, серия материалов по двадцать пять сотен слов каждый на разнообразные уместные темы — война во Вьетнаме, движение за гражданские права, расцвет контркультуры, развитие искусства, музыки, литературы и кино, космическая программа, контрастирующие тональности администраций Эйзенхауэра, Кеннеди, Джонсона и Никсона, кошмар покушений на выдающихся общественных деятелей, расовый конфликт и горящие гетто американских городов, спорт, мода, телевидение, взлет и падение «новых левых», взлет и падение правого республиканизма и дуболомного гнева, эволюция движения «Черная власть» и революция Пилюли, всё — от политики до рок-н-ролла и перемен в речи американцев, портрет десятилетия, настолько богатого на бури, что оно подарило стране и Малькольма Икса, и Джорджа Воллеса, «Звуки музыки» и Джими Хендрикса, братьев Берриган и Рональда Рейгана. Нет, это будут не обычные новостные заметки, продолжал Макманус, это будет взгляд назад, способ напомнить читателям «Таймс-Юнион» о том, что происходило десять лет назад и где они оказались сейчас. Таково одно из преимуществ работы в дневной газете. Больше простора для маневра, больше времени покопаться и поисследовать, больше возможностей публиковать очерки. Но это не должен быть сухой конспект известных фактов. Ему не академическая история нужна, а такие статьи, чтоб кусались, и на каждую книгу или старый номер журнала, какие Фергусон прочтет в своих исследованиях, Макманус хотел, чтобы он поговорил с пятью разными людьми. Если не удастся поймать Мохаммеда Али, он должен выследить его тренера и секунданта Анджело Дунди, а если не сумеет пробиться к Энди Уорхолу, пускай звонит Рою Лихтенштейну или Лео Кастелли. Только первоисточники. Только те, кто что-то действительно делал или стоял поблизости, когда что-то происходило. Он ясно излагает?