Вместо ответа я сделала несколько шагов до камелии, выложенной в стене лабиринта искусной мозаикой, и коснулась подушечками пальцев холодного камня:
— А вы уже поменялись, раз заглянули в Колодец? Раньше я знала бы вас другим?
Лирр вдруг рассмеялся. В этом смехе слышалось что-то неестественное, словно кто-то нажал на рычаг старой говорящей куклы.
— Уверяю вас, на особ королевской крови, равно как и на род Тэнгу, проклятие Колодца не распространяется. А на простых смертных и нагах я предпочел бы эту теорию не проверять. Добраться до центра лабиринта невозможно без моей магии. А бродить по этим коридорам можно вечно. Так что те, кто однажды решил перейти дорогу моей семье, давно поплатились.
Я поёжилась, представив, что сейчас за поворотом мы наткнемся на умирающего от жажды и голода несчастного, или же вовсе мертвеца. Заметив это, Лирр снова поспешил пройтись осторожными прикосновениями по слишком открытой спине в вырезе платья. Я даже не успела оглянуться, как он снова вёл меня под локоток, не давая отступить от себя ни на шаг. Воспользовавшись моим испугом, он сумел обратить ситуацию себе на пользу и сократить дистанцию между нами. Но я не смотрела на него, и краснеть не собиралась. Разве должна леди чувствовать неловкость за чужое поведение? Наверное, Кларисса сказала бы на этот счет пару слов, а её фрейлины — с десяток. Увы, их приятная компания ожидала меня через два дня в Тэнгурине.
— Кажется, вы обиделись, что я не хочу показывать вам Колодец Миров? — Лирр погладил тыльную сторону моей ладони.
— Нет, я понимаю, что еще не время, — поспешно заметила я. Конечно, магическая вещь влекла меня, но не настолько, чтобы без оглядки повиноваться Лирру и ходить у него в должниках.
— О, тогда хорошо. Вы умная девушка, Роза. Я приготовил для вас еще один небольшой сюрприз. Цветов в верхнем мире так много, но уверен, что этот имеет для вас особое значение!
Мы вышли к полукруглой стене, внутри которой разноцветными шапками, точно всполохи рассвета, занимался драконий зев. Я замерла, глядя на созданные изящной игрой огоньков камня цветы. Они искрились ничуть не меньше, чем браслеты и кольца в шкатулке Клариссы, где та хранила самые дорогие украшения.
Даже выложенные из яшмы цветы зева снова разбередили сердечную рану. И в Подземном мире у меня не получалось отпустить прошлое. Перевернутые бубенчики зева напоминали о Кристиане, о сестре… Погрузившись в невеселые мысли, я не могла отделаться от чувства, что Лирр внимательно следит за моей реакцией. Он, казалось, питается моими сокровенными и болезненными эмоциями, не разделяя их, а только похищая их и желая больше. Я никогда не смогла бы жить рядом с тем, кто испытывает удовольствие, «посыпая солью рану» своей девушки.