– Кто бы эту тварь ни пришил, он мой лучший друг, а я его вечный должник!
Голоса стали тише. Должно быть, братья Аверьяновы зашли в дом. И Марина тихонько прошмыгнула к себе на участок. Из всего подслушанного ею разговора она поняла следующее. Сегодня утром машины Сергея во дворе не наблюдалось, потому что прошлой ночью он попал на ней в аварию. И аварию эту ему кто-то подстроил, как подозревал Сергей, его женушка, правда уже покойная на этот момент. Что же, Евгении можно было позавидовать, окажись она живой, Сергей бы из нее всю душу вынул.
И еще Марина поняла, что Катюшу ее отец и дядя так и не нашли. И где искать, похоже, не знают.
– Подумаю об этом потом. Сейчас у меня своих проблем хватает.
И Марина поехала в больницу. Как и следовало ожидать, Нина Георгиевна уже была там. И самое неприятное, что и нынешняя зазноба Толика рядом с ней также присутствовала. С тех пор как Марина ее видела, она вроде как еще больше раздалась в ширину. Красотой она не блистала, но рыдала с упоением. Этого у Настюши было не отнять. Она цеплялась за руку Нины Георгиевны, то и дело поднимая к той залитое слезами лицо и осведомляясь, будет ли ее обожаемый Толик жить.
Но больше всего Марину поразило то обстоятельство, что эта девица обращалась к Нине Георгиевне на «ты» и называла ее мамой. Последнее заставило Марину и вовсе выпасть в осадок. Сама она не осмеливалась даже мысленно допустить такой мысли, что у нее может завестись еще одна мама. Какая же это мама? Мама – это та, которая тебя родила, которая тебя любит и для которой ты – родная дочь. А это чужая тетка, разве она тебе мама? Дурочка! Вот что хотелось крикнуть Марине. Да для этой тетки ты навсегда останешься чужачкой, посягнувшей на самое для нее дорогое, на ее сына.
Но пухлая дуреха ни о чем таком не думала. Она лишь рыдала и спрашивала:
– Мама, врачи сказали, что с ним все будет в порядке. Правда, мама?
А Нина Георгиевна, вместо того чтобы уверить, что да, так и будет, говорила совсем другое:
– Что там эти здешние врачи понимают. Были бы еще светила из столицы, а так… Да и вообще, деточка моя дорогая, разве же можно что-то про жизнь человеческую знать наверняка? Сказать-то они всякое могут, а как оно на самом деле будет…
Разумеется, такие реплики вызывали новый фонтан рыданий, на который Нина Георгиевна смотрела вроде как с удовлетворением. Марина пригляделась к выражению ее лица и все поняла. Да, Нина Георгиевна получает своеобразное удовольствие, глядя на то, как убивается девчонка. Вот как надо любить Толика! Вот это я понимаю! Места себе девочка не находит, рыдает так, что с лица спала. Того и гляди заболеет, рядом с Толиком придется ее уложить. Вот это страсть! Вот это сила! Такой девочке и Толика отдать не жалко, ясно, что попадет мальчик в хорошие, добрые и заботливые руки.