А может, они просто увидели меня у водохранилища и подумали, что я хочу прыгнуть в него.
– Она пришла поговорить со своей мертвой сестрой, – засмеявшись, сказала Лондон.
Парни не смеялись, они не могли поверить, что она это сказала.
У меня не было другого ответа. Я не стала – и никогда не стала бы – отрицать это.
Лондон лопалась от смеха. Она все смеялась и смеялась, и по ее смеху, по тому, как она смеялась надо мной, я поняла, что ей плевать на всех и в особенности на себя саму. Руби даже не нужно было подсказывать мне.
Да и парни сказали, чтобы она перестала смеяться. Это было не смешно. Я видела, что им не хотелось стоять в темноте в дебрях у водохранилища, им не терпелось уйти отсюда, от меня и от воды. Сейчас же.
И тут мы услышали всплеск.
Он раздался откуда-то из центра, слишком далеко от берега, чтобы понять, где точно. Это могло быть все что угодно и показаться откуда угодно.
Мы искали глазами, с какой стороны донесся звук, и тут один из парней вышел вперед и прищурился, вглядываясь в темноту.
– Это что там… лодка?
Шлюпка была белая, вернее, когда-то была, теперь же, с ржавчиной по бокам, она казалась красновато-золотистой. Поблескивающая вдалеке, немного облупившаяся от долгого нахождения на открытом воздухе, она дрейфовала, покачиваясь на ветру и плывя в никуда.
– Ее тут раньше не было, – сказал этот же парень.
– Что за жесть тут творится? – сказал другой парень.
И тут они все повернулись ко мне, а вслед за ними и их фонарики. Лучи скакали по мне вверх-вниз, как будто я каким-то образом могла это объяснить, как будто у меня в кармане был пульт и я могла управлять ночью, ветром и всеми плавающими объектами отсюда и до Гудзона. Как будто я была главной и со мной лучше было не связываться.
Лондон убрала свой фонарик.
– Она просто дурачит нас.
– Я ничего не делаю, – сказала я, вытянув руки, чтобы показать им пустые ладони.
Водохранилище тихонько свернулось у моих ног, не выдавая себя.
Никто не произнес вслух ее имя, но я знала, о чем они думали. Они не могли не думать об этом, когда в воздухе было ее дыхание, когда ее глаза сияли в ветках деревьев, как глаза совы, когда ее лицо виднелось в кратере низкой луны.
– У Оу сегодня вечеринка, – сказал один из парней. – Пойдемте.
– Да, убираемся отсюда, – подхватил другой.
В воду полетела бутылка из-под пива, пустая, и поэтому утонула не сразу. Она покачивалась на волнах, только вот внутри не было никакой записки.
– Точно, вечеринка, – отозвалась Лондон.
Никто не спросил меня, хочу ли я тоже пойти. Без Руби меня больше не приглашали на вечеринки. Я слышала, что Оуэну сняли гипс и он устраивал вечеринку в честь того, что снова мог ходить. Но в школе никто не сказал мне: «Эй, Хлоя, у Оу сегодня вечеринка, приходи».