Но дело в том, что мы особо-то никуда не ездили. Мы могли бы отправиться в город и вернуться – говорили, что Таймс-сквер горит огнями всю ночь, в отличие от нашего городка, где почти все магазины закрываются в семь вечера, – но Руби было по кайфу даже просто ездить кругами по нашей деревне. Она увозила нас к поросшим лесом окраинам, обожала узкие, извилистые дороги и крутые горные перевалы, на всей скорости проезжала мосты через водохранилище, а потом, резко развернувшись, гнала обратно. Далеко мы никогда не уезжали. На магистрали была точка, которую она никогда не пересекала. У нее были свои границы, которые она решила не нарушать.
Мы часто ездили по дороге, по которой сейчас уезжали с вечеринки. Я могла бы высунуться в окно, навстречу ветру – упиваться окрестностями, пока Руби проверяла, какую можно выжать скорость, не обращать внимания на слезы от сильного ветра, которые все равно через мгновение высыхали, – и мне снова стало бы девять. Или одиннадцать. Или даже четырнадцать.
Только вот не стало бы.
Потому что с нами в машине висело нечто холодное, что нельзя выразить словами. Я бы хотела, чтобы это лето было в точности таким, как раньше, но оно было совершенно другим, и никакой ветер, обдувающий мое лицо, не в силах этого изменить.
Примерно каждую милю я украдкой бросала взгляд на Лондон, замечая то, что никогда не замечала раньше, когда она была живой в первый раз.
У нее были длинные руки, очень длинные, и, наверное, она была выше, чем мне помнилось, или просто выросла.
Она все время ерзала, не могла сидеть спокойно на месте.
А потом она уснула, положив щеку на мой чемодан, и у нее изо рта вытекла слюна. Вид у Лондон был совершенно невинный.
– Она, ну, ты знаешь… в порядке? – спросила я.
Я не могла найти слов, чтобы описать, кем она была. Не могла понять, как лучше спросить.
Руби щелкнула языком.
– Настолько, насколько от нее можно ожидать, наверное. В смысле, как думаешь, как бы ты себя чувствовала, вернувшись из… – Сестра, резко умолкнув, с напряжением посмотрела в зеркало заднего вида. – С ней все отлично.
– А как, ты считаешь…
– Да, я считаю, нам нужно заехать за ло-мейн, когда мы высадим ее, – ответила Руби, в равной степени себе и мне. – Огромную коробку, с палочками для меня и вилкой для тебя. Они всегда забывали про вилку. Только… «Вок-н-Ролл», наверное, уже будет закрыт, да?
Она взглянула на меня.
– Я не помню, когда они закрываются.
– Поговорим про ло-мейн позже, Хло, – сказала сестра таким тоном, как будто это я предложила поехать за ним. – Я не хочу, чтобы она что-нибудь подумала.